Никто не ангел

Александр втайне надеялся, что Сергей приведет в дом «остепененную умницу» или же отхватит себе невероятную красотку, и Нина не без смущения понимала, что муж завидовал популярности их сына у женского пола.

Шутка ли: в институте Сергею постоянно звонили разные девушки. И фотографии, которые пару раз находили в его комнате родители, свидетельствовали о светлом будущем на личном фронте.

Но даже Саше пришлось наконец смягчиться, когда он понял, что Вика далеко не дурочка, а ее внешность светится обаянием.

Нина же решила воспользоваться ситуацией: она сразу поняла, что Сергей никогда бы сам не дошел до того, чтобы так быстро принять ее извинения. Она начала «ловить» разговоры именно с Викой. И весьма преуспела. Они сделались приятельницами.

И вот Сергей, павший жертвой заговора двух преступно любивших его женщин, уже снова ехал к родителям в маршрутке. Рядом с ним была Вика, на этот раз счастливая, одетая в зимнее пальто. Они подали заявление в ЗАГС, и им было, что сообщить.

Виолетту периодически мучили плохие сны и иногда и по вечерам брал такой страх, что ноги подкашивались. Объяснить она себе этого не могла.

Свыкнувшись с пороком сердца у Сергея, она всегда старалась ненавязчиво следить, чтобы он вовремя питался и отдыхал. Забота о нем была для нее естественна с самого начала, а когда она обо всем узнала, стала еще и совершенно необходима.

Однажды ночью она разбудила Сергея своим криком. Сидя в постели, она разрыдалась.

Кошмар. Неопределенный кошмар, содержание которого она не могла воспроизвести. Помнила только, что пришла в ужас и панику.

– Что, что такое?.. – бормотал Сергей, пытаясь продрать глаза. Он приподнялся и обнял Виолетту.

– Сон… сон… Господи, Сережа, мне так страшно…

– Хочешь рассказать?.. Может, водички дать? – он проморгался, чувствуя в голове тяжесть.

– Я не знаю, о чем он… Я так испугалась за наши отношения.

– Ну, я ж еще не умер. Я назначу дату потом…

– Сережа!.. – ее и раньше в дрожь бросало от его черного юмора, который он умудрялся применять к себе, казалось, без всякого шевеления чувств.

– Извини. Я шучу. Тьфу, тьфу, тьфу… Прости, Господи.

– Я боюсь, что может что-то случиться… Бывает такое… что оба не хотят этого, но что-то случается.

Сергей наконец-то проснулся и сел по-турецки.

– Ничего не случится. Я тебе обещаю, – проговорил он серьезно. – Я буду делать для тебя все, что в моих силах. И даже больше. Всегда. Обещаю.

Глава 34. Когда нет слов

– Да, без проблем. Если еще нужно сносок расставить, я расставлю. И на англоязычные тоже. Он тоже придерживается мнения, что ничего нового сказать в принципе нельзя? – Сергей улыбнулся. Краем глаза он увидел, что вернулась Вика, открыв дверь своим ключом. Он обсуждал по телефону рукопись коллективной монографии, за которую взялись члены его кафедры. – Ладно, я понял: сегодня поправлю, завтра принесу на дискетке. Какое чудо: у него появился свой компьютер. – До связи. Ты быстро, – Сергей положил трубку и собирался выйти к жене в прихожую, но она опередила его, зайдя в комнату и примостившись на покрывале. – Что случилось? Не очень хорошие результаты?..

Вика закрыла лицо руками. Сережа подсел к ней и обнял.

Она более двух недель бегала по женской консультации, выясняя, что же ей предпринять, чтобы забеременеть.

Они состояли в браке полтора года и девять месяцев назад избавились от средств предохранения: он согласился с ее закономерным желанием.

Обследоваться – ее инициатива. Сергей был склонен пустить вопрос на «естественное разрешение».

– У меня не будет ребенка. Я не смогу тебе родить…

– Они так тебе сказали?.. Диагноз-то какой? – Сергей сдвинул брови.

Под страшным «они» подразумевались женские врачи из особой касты и отдельного здания, которое функционировало по непознанным законам и в котором мужчина чувствовал себя чужим. Если сам не был медиком.

Вика начала много говорить. Запиналась, сбивалась, сыпала терминами, роняла слезы и корябала руки. Сергей перестал ее понимать где-то на первой трети монолога. Он даже не мог сложить из звуков слова. Разумно-инстинктивно спросил про диагноз, а теперь осознал, что тот выходит за рамки его познаний, а происходящее – за пределы его мира. Включился автопилот.

– Я не смогу…

– Может быть…

– …родить ребенка.

– …таблетки?..

– Родить тебе ребенка не смогу…

– Другой врач что-то посоветует?..

Они с таким же успехом могли бы говорить, находясь в разных комнатах. Он бубнил свое, она убивалась, повторяя одно и то же и в конце концов погрузилась в дикую истерику. Сергей перестал давать слабые советы, только утешал.

– Тебе надо успокоиться, – говорил он удивительно чистым голосом.

– Как мне успокоиться?! Ты что, не понимаешь?! Тебе совсем наплевать, что у нас не может быть детей?!

Виолетта не знала, чего хотела от него: понимания, клятв или встречных страданий. Или же чтобы он снял раздирающее бремя с ее души, отменил страшный прогноз врачей.

– А ты хочешь, чтобы я тоже начал истерить?! Это нам поможет?! – сорвался он в ответ.