Никто не хотел воевать

Когда батальон стал грузиться в БМП и КРАЗы, Богдан отчетливо вспомнил, как мучительно целыми днями, особенно без привычки, носить «сбрую», состоящую из бронежилета и каски, приходилось ему в Чечне. Бронижелеты тогда у них были старые советского производства. Они весили, что-то около 20 килограммов, сковывали движения, в них было жарко в жару и они немилосердно выстуживали тело в холод. А толку от них… Защищали они только от пистолетных выстрелов, да еще от осколков мин и гранат. С того же АКМа в упор этот «броник» прошивало насквозь. А с дистанции если и не пробивало, то динамический удар оказывался настолько силен, что боец все одно выбывал из строя, ибо чувствовал себя как после контузии. Богдан помнил как над ними из-за этих «броников» смеялись чечены. Они в основном щеголяли в западных брониках из кевлара. Те тоже особо не защищали, но были намного легче и эстетичнее. Сейчас им выдали «корсары», бронежилеты украинского производства. Но только у командного состава они были высшего класса прочности, а у рядовых более дешевые, и естественно куда более «пулепробиваемые». Определенным плюсом этих отечественных броников, стал относительно небольшой вес, что-то около десяти килограммов.

Раздалась команда: по машинам!… Вскоре колонна тронулась. Проезжали села, поселки, небольшие города. За исключением мальчишек на вереницу военной техники никто внимания не обращал. Вновь создавалось впечатление, что большинству гражданского населения эта война никак не интересна и совершенно их не касается. Чем ближе к фронту, тем сильнее ощущалась напряженность. Она незримо висела в этой летней жаре, в плотном пыльном воздухе, в этой степи, разрезанной линиями лесопосадок. Стала слышна артиллерийская канонада. По звуку Богдан определил, что это «работал» ГРАД. Во второй половине дня добрались до временного базового лагеря, своего рода «аэродром подскока», откуда уже подразделения конкретно распределялись и отправлялись на передовую. Здесь наскоро пообедали и вновь загрузились в транспортные средства. И батальон уже поротно разъезжался по разным точкам Украинско-ДНРовского противостояния, менять на позициях добровольцев других батальонов. Роту Богдана посадили на броню и внутрь двух БМП, в кузов грузовика ГАЗ-66. О приближение к фронту, кроме усиливающейся канонады, «сигнализировал» сгоревшие оставы БМП, автомашин от грузовиков до УАЗиков. В голове той сожженной колонны стоял танк с распущенной гусеницей и сорванной башней… Они продвигались по местам недавних боев, где наступали части ВСУ и добровольцы. Ехавший с ними офицер-проводник пояснил, что здесь под артиллерийский огонь сепаратистов попала механизированная колонна ВСУ.

Начало смеркаться, когда свернули с шоссе на проселок. Ехавший на головной БМП проводник сбился с дороги. Колонна остановилась, и проводник с ротным о чем-то совещались, не зная, куда двигаться дальше. При свете фонариков они сосредоточенно вглядывались в карту. Почему-то решили ехать не по проселку, а прямиком через поле, где имелась натоптаная хорошо видимая тропа. Когда тронулись совсем стемнело. По полю проехали не более ста-стапятидесяти метров, когда едущую впереди БМП как будто чуть подбросило вверх. Из-под нее вырвался сноп пламени и тут же прогремел взрыв. Богдан смутно помнил, как на чеченской войне подрывались на противопехотных минах его товарищи. Сейчас же он стал свидетелем, как сработала противотанковая мина-тарелка. Именно на нее наехала БМП. «Тарелка» сработала не сразу, а где-то уже под задней частью БМП. Потому, находящиеся рядом с механиком-водителем ротный и офицер-проводник почти не пострадали. Сидевшие на броне и в середине транспортного отделения получили различной степени контузию, а вот тем, что сидели сзади… Пробив бронированное днище БМП осколки «тарелки» поразили четверых. Один оказался «двухсотым», трое «трехсотыми» и БМП «разулся» на обе гусеницы. После взрыва водитель ГАЗ-66 резко затормозил, и сидящие в кузове больно ударились о борта, кабину и друг о друга. Побежали к БМП выводить контуженных, выносить раненых. Одного ранило легко осколком в руку, у второго осколки перебили ноги. Их жалко скулящих положили на траву, которой заросло не паханное и не засеянное этой весной поле. Зато третий раненый орал благим матом – осколок снизу попал ему в седалищную часть.

Ротный, стучал ладонями по ушам, пытался вернуть «в рабочее состояние» свои барабанные перепонки. Офицер-проводник, казалось, совсем не пострадал. Он виновато разводил руками и оправдывался перед не слушающим его ротным:

– Не пойму, как такое могло случиться. Вот она тропка, по ней наши бойцы и туда и обратно по многу раз ходили, и никто не подрывался.

– Мина противотанковая, оттого и не подрывались. А тут БМП, в нем почти десять тонн, – Богдан посмотрел на проводника с презрением, и пошел помогать ротному фельдшеру перевязывать раненых.