Никто не хотел воевать

Фамилия его была Куренчук, и он ругал всех, начиная с недавно избранного президента и кончая взводным. О последнем он высказался так:

– Байстрюк який-то, а не командир. Когда гранати почали рватися и стрильба почалася, вин в землянки в найдальший кут забився и не вилиз. Знав би, що тут таки друже-проводники не пишов би воювати ни за що.

Хоть Богдан особо и не расспрашивал, Куренчук рассказал о себе, что десять лет назад отслужил срочную в составе внутренних войск в Крыму, и если до того, как и положено настоящему «западенцу» относился к москалям с неприязнью, то после службы просто возненавидел. Эта ненависть буквально «лилась» из него:

– И чого наши верховоди в Киеви стильки чухались? Поки у России сили не було, потрибно було усех москалив з Криму вигнати. Я те знаю, що в Криму всигда вид Украини отчепитьися хотили, и москали, и армяшки, все окрим украинцив, тильки ждали моменту. Во, дождалися. Ох, и погана у нас власть, кого ни постав. Чую, з неё все у нас гние и з ней прийде Украини погибель.

– А татары крымские… они же вроде за Украину, за нас, – вставил реплику в рассказ Куренчука Богдан.

– Ни, яки за нас, татари вони ни за нас, ни за москалив. Вони хотили, щоб Украина ослабила и их разом з Кримом до себе Туреччина прибрала. Ни, вид татар пидмоги нам не буде. Нихто нам не союзник, никому вирити не можна. У америкосов свий интерес, Россию нашими руками ослабити, ляхи сплять и бачать, як би Львив соби загребти. Нэмае у нас союзникив. Ех, нам би хоч пару розумних у правительстви. Так немае, один дурнив другого, все ци Порошенки, Яценюки, Турчины. Уси вони кармани соби набивають, а про Украину думають, коли красти притомляться, щоб потим з новими силами в кармани сунути. Хоч би одного туди чесного, та и з головою…

Слушать Куренчука было интересно. Богдан особо с ним не спорил, лишь с усмешкой спросил:

– Что же ты с такими мыслями и в правый сектор не вступил?

– А чого я там ни бачив, – Там таки ж скотиняки, яким Украина до сраки. Ярош голоснише всих кричав. А де вин зараз? Щось на фронти його не видно. Тут, все бильше, таки як ми з тобою воюють. Ох, деремно я в цю справу влиз. Дюже москалив не люблю. Це у мене родинне, и дид, и батько москалив не любили. Була б работа, а так… больше роки никуди влаштуватися не миг, з жинкой поругавси… Ось из злости пишов в добровольци. Думав, що до власти прийшлы люди, яки за Украину радети будуть. А выявилися таки ж скотиняки, як при Кучме, Ющенке, Януковиче, ничого не зменилося.

– А к москалям говоришь семейное. Родичи-то, наверное, бандеровцами были? – Богдан решил копнуть поглубже этого «западенца».

– Та ни. Дид мий просто мицний хазяин був, и прадид. Ранише-то наши мисця до складу Австрии входили. Дид говорив, ось тоди жили так жили, николи потим так добре не жили, як при австрияках. Всього завалися було, и хлиба, и сала, и товарив, и худобини можна було тримати скильки хочеш, и свиней десятками тримали, и гречку сияли, яблуни з грушами таки урожаи давали. Потим усе це на базари возили и продавали. Австрияки ничому не мешали, ни яких поборив не робили, жити давали. А потим вийна ця сталася, и ми пид ляхами виявилися. Ти сволота так сволота, оне украинцив за людей не вважали, тильки бидлом звали. Тяжко при них було, оне сами жили, а украинцям жити не давали, давили и утискували всяко. Ну, а як москали зи своими колгоспами прийшли, то взагали труба справа. У колгоспах тильки обидранцям добре стало, а мицним хазяям там робити ничого. Дид не захотив за порожни трудодни працювати, в мисто подався. Так ми уси в Тернополи и опинилися. Ось ти говориш, що з Винници. Ви там николи нормального життя не бачили, ни батьки, ни диди ваши, ни прадиди. Ви увесь час пид москалями, вам поривняти не з чим. А у нас по-иншому. Ми, чому завжди против москалив були и нас западэнцами звуть? Та тому що диди наши ще памятають хороше життя, а не ту що потим нам ляхи та москали влаштували, або ци Кучма з Януковичем. Ти я бачу хлопець розумний, бувалий, хиба я не правий? – Куреньчук пытливо смотрел на Богдана, ожидая ответа.

– Может и прав, – уклончиво ответил Богдан.

Ему хотелось узнать мировоззрение настоящего «западенца», которое в корне отличалось и от мировоззрения жителей «гетманьщины» – центральной Украины, и еще более от мировоззрения жителей юга и юго-востока Украины, областей, неофициально именуемых Новороссией. Похоже, что Куренчук, единственный во взводе «западэнец», решил, что выходец с Винницы Богдан, наиболее близок ему, и территориально, а как ветеран войны с москалями, то и ментально. Видимо, потому он был с ним предельно откровенен: