Никто не вернётся

«И буду ждать смерть матери», – подумал он.

– Ладно. Я пойду, на работу надо. Позвоню вечером.

Закрыв за братом дверь, Барановский лёг и проспал полдня. Проснувшись, он долго пытался сообразить, сон это был или не сон. Вечером позвонил Миша и сказал, что состояние матери тяжёлое, но стабильное. – Будем ждать, – ответил Барановский.

Он продлил проживание в гостинице на неделю.

* * *

На следующий день Барановский поехал в больницу. Его не пустили.

– А с врачом можно поговорить? – спросил он.

– Подождите, он на обеде, – ответила медсестра, симпатичная женщина лет тридцати. – У вас знакомое лицо. Вы у нас лежали недавно?

– Нет.

Барановский хотел сказать, что он писатель, довольно известный, его часто приглашают выступать в ток-шоу, медсестра наверняка его видела по телевизору. Но поленился.

Потом пришёл врач, молодой мужчина, похожий на старшеклассника.

– Я хотел навестить маму, – сказал Барановский.

– Нельзя, нельзя, – покачал головой врач.

– Какие шансы?

Врач выдохнул, надув щёки.

– Нууу… Я бы сказал, что очень маленькие.

– Но есть?

– Нууу…

Он медленно пожал плечами.

– Очень маленькие. Почти невидимые.

– Когда всё закончится? – спросил Барановский.

– В любой момент, – сказал врач. – Будьте готовы.

– Я готов.

– И крепитесь, конечно.

– Я креплюсь.

Возвращаться в гостиницу не хотелось. Барановский решил погулять по городу. День был прохладный и пасмурный, но без дождя. Он зашёл в кафе и купил бизнес-ланч. Официантка, симпатичная девушка лет двадцати пяти, принесла ему борщ, салат «Столичный», два сырника и чай.

– У вас много красивых женщин, – сказал Барановский. – На каждом шагу.

– Вы о чём? – спросила официантка.

– О городе.

– Это правда. У нас много красивых женщин. А вы приезжий?

– Да. Как вас зовут?

Она показала бейджик. «Катя Матвеева».

– Скажите, вы не родственница Лизы Матвеевой?

«Это её дочь», – сказал внутренний голос.

– Нет. Не знаю такую, – ответила официантка.

– Точно?

– Точнее некуда.

– А как зовут вашу маму?

– Ирина. А что?

– Я подумал, может, Лиза ваша мама. Хотя вряд ли. Возраст не тот.

– У кого?

– И у вас, и у неё.

– А.

Барановский съел обед, оставил чаевые и вышел.

Ветер швырнул ему в лицо мокрый целлофановый пакет. Тихо матерясь, он шагал по улице, утираясь носовым платком. В кармане зажужжал телефон. Это был Миша. Барановский остановился.

– Вань, я сейчас звонил с больницу. Изменений нет.

– Да, знаю, я заходил туда.

– Не пустили?

– Нет.

– Ну я говорил, что не пустят. А ты сейчас где?

– Гуляю.

– А я на работе. Перерыв. Хочешь, вечером зайди.

– Не знаю, посмотрим, – сказал Барановский.

Он заметил информационный щит, на котором висел плакат. «Депутат Кожухов Александр Александрович ведёт прием посетителей…» Барановский посмотрел на часы, задрал голову и поискал табличку с названием улицы. Миша что-то говорил.

– Хорошо, созвонимся, – перебил Барановский и нажал отбой.

Побродив по округе, он нашёл нужное здание. Над входом покачивался триколор. Барановский вошёл. У двери сидел охранник в дешёвом костюме и читал книжку.

– Вы к кому?

– На приём к депутату.

– Второй этаж.

Барановский поднялся. В небольшой приёмной на металлических сиденьях сидели старушки. Это было похоже на очередь в поликлинике.

– На приём? – спросила секретарша, симпатичная женщина лет тридцати пяти.

– Да.

– Присаживайтесь.

Сесть было некуда. Старушки перешёптывались, вздыхали. Барановский чувствовал их взгляды. Он будто вторгся на чужую территорию. Отвернувшись, он достал телефон. Пришло несколько сообщений в соцсетях. Одно было от бывшей любовницы, живущей в Петербурге. Она написала, что будет в Москве через полторы недели, хорошо бы встретиться. Пару минут он раздумывал, что ответить, но так ничего и не придумал. Послал ей смайлик. Другое сообщение было от симпатичной девушки лет двадцати. Она писала, что он её любимый писатель, она прочитала все его книги и не по одному разу. Барановский посмотрел её профиль. Город был не указан. Её внешность ему понравилась. Но и для неё он не смог ничего придумать в ответ и послал тот же смайлик, что и бывшей любовнице. Убрал телефон и стал ждать.

* * *

Старушки заходили по очереди в кабинет, но надолго не задерживались и выходили с какими-то буклетами в руках. Барановский прождал минут сорок, потом секретарша жестом пригласила его войти.

Кожухов сидел за столом и пил чай. Он изменился, растолстел, отрастил усы.

– Присаживайтесь, – сказал он. – Возьмите буклет. Это была предвыборная реклама. Саня собирался баллотироваться в мэры. На фотографии он боксёрской перчаткой вдребезги разбивал слова «коррупция», «воровство», «нищета», «произвол».

– Вы по какому вопросу? – спросил Кожухов.

– Я приехал из Москвы, – ответил Барановский.

Саня привстал.

– От Владимира Вольфовича?

– В смысле?

– Вас Владимир Вольфович прислал? Он обещал, что пришлёт специалиста.

– Нет, не совсем. Я случайно увидел ваш плакат. Мы раньше были знакомы, давно. Я решил кое-что выяснить. Наверняка вы знаете.

– Фамилия ваша как? – спросил Кожухов.

Барановский назвал свою фамилию.

– Имя, отчество?

Он записывал в блокнот.

– Да, правда, что-то знакомое. Но не вспомню.

– Это не так важно.

– Думаете?