Нил Сорский

Монахи принимали пищу раз в день после девятого часа дня (от восхода солнца), вкушали только хлеб и невареные овощи и фрукты[332]. Варево разрешалось лишь по воскресным дням. Считалось грехом чревоугодия, если кто вкушал вареные овощи в обычные дни. «Если хочешь хлебать похлебку, то ступай в Египет», — говорили в Скиту[333]. Пост ослаблялся или мог быть нарушен только ради гостя. Монахи Скита славились строгостью жизни и духовной мудростью. Древние писатели отмечали, что среди жителей Скита «наблюдалась великая любовь и строгое воздержание, и дар разумения». Скитский патерик, содержащий повести о жизни монахов Скита и их афористичные высказывания, стал настольной книгой для многих поколений монахов.

Одним из знаменитых подвижников Скита был Арсений Великий. Его Житие Нил Сорский переписал в свой сборник. Арсений (около 354–449) принадлежал к сенаторскому сословию и был наставником сыновей императора Феодосия I Аркадия и Гонория. По словам Жития, император выбрал его за то, что он соединял в себе добродетели философа и настоящего христианина. Арсений жил в императорском дворце, носил лучшие одежды, сыновья Феодосия стоя выслушивали его наставления. Однако через некоторое время Арсений был вынужден спешно покинуть императорский двор. Говорили, что он за какую-то провинность так «приложил» Аркадия («дасть ему рану люту своею рукою»), что у наследника престола навсегда осталась отметина на лице. Аркадий затаил злобу и, выбрав момент, приказал своему «мечнику» (оруженосцу) убить Арсения, но тот предупредил царского наставника и посоветовал ему бежать. В эти тревожные дни Арсений услышал небесный голос, который произнес: «Арсение, бежи от человек, и спасен будеши»[334]. Он сел на корабль и отправился в Александрию, где принял монашеский постриг. В 394 году Арсений пришел в Скит. Первым делом монахи решили испытать его смирение. Во время трапезы Арсения не пригласили за общий стол. Он стоял и смотрел в пол. Тогда ему к ногам бросили кусок хлеба, как псу. Он понял этот жест, послушно опустился на четвереньки и съел свой хлеб. Настоятель скита Иоанн Колов в беседе с пресвитерами Скита так отозвался о пришедшем: «Это будет искусный инок». Тогда Арсений получил келью в Скиту.

В самом начале своего пребывания здесь святой услышал с Небес совет, которому неукоснительно следовал всю жизнь: «Арсение, бегай, молчи, умолкни — си бо суть корениа безгрешию»[335]. Если раньше в царских палатах Арсений носил самые дорогие одежды, то теперь, в иночестве, никто хуже его не одевался. Никому из тех, кто не был знаком с историей его жизни, не пришло бы и в голову, что Арсений — бывший придворный философ. Его ученик Даниил вспоминал, что старец «никогда не хотел говорить о каком-либо спорном месте из Писания, хотя и мог, если бы захотел. Даже и письма редко писал. Когда же приходил по временам в церковь, то становился за столбом, чтобы никто не видел его лица и чтобы самому также не смотреть на других»[336].

Все свое время подвижник проводил за рукоделием: плел веревки и делал корзины из пальмовых листьев. Полагалось предварительно вымачивать ветви в воде для того, чтобы они стали более эластичными. Арсений только раз в году менял воду в корыте, и она ужасно пахла. Даниил однажды спросил старца: «Почто не изменяеши воду прутную, понеже смердит». На это Арсений ответил, что он терпит зловоние вместо тех благоуханных ароматов, которыми наслаждался, живя в миру.

Рядом с Арсением всегда лежал платок, которым он вытирал слезы, непрестанно текущие из глаз. Так плакал подвижник от молитвенного умиления и от осознания своих грехов. К концу жизни от постоянного плача у него выпали все ресницы. Вид у Арсения был ангельский, как у праотца Иакова; он имел седую длинную бороду до пояса, был высокого роста, строен, но к старости сгорбился.

Подвижник провел в Скиту более сорока лет, его пустынная келья находилась в 32 поприщах от монастыря, и это спасло ему жизнь во время нападения кочевников на Скит. Покидая монастырь, Арсений Великий со слезами сказал: «Мир погубил Рим, а иноки — Скит»[337]. В 434 году подвижник перебрался в Трою Вавилонскую (в окрестностях современного Каира), где оставался до 444 года. После многих лет отшельничества он снова оказался в миру, поэтому еще внимательнее наблюдал за своими помыслами. Однажды знатная римлянка попросила Арсения поминать ее в своих молитвах. На это подвижник ответил: «Я молю Бога о том, чтобы память о тебе изгладилась из моего сердца»[338]. В конце жизни, в связи с набегами кочевников, Арсений переселился в окрестности Александрии (Житие говорит, что он возвратился в Скит). Когда наступило время кончины, святой призвал учеников и попросил похоронить его. Те в растерянности сказали, что не знают, как совершать чин погребения. Арсений ответил: нет ничего проще, привяжите к моим ногам веревку и волоком оттащите тело в горы, там и оставьте без погребения. И еще строго-настрого наказал: «На суде же Христове стану с вами, аще кому дадите тело мое»[339].