Нил Сорский

Другим отличием Сорского скита от общежительного монастыря было отсутствие общей трапезы. Иноки сами готовили себе пищу в кельях и питались каждый отдельно. Возможно, как и в египетском Скиту, общие трапезы устраивались по большим праздникам (престольным или двунадесятым) либо в случае, если поступало большое пожертвование на монастырь. Понятно, что наличие собственной трапезы предполагало какой-то личный достаток и доход каждого монаха. Во всяком случае, первые насельники скита, скорее всего, были выходцами из состоятельных семейств, так как прокормиться рукоделием в условиях Русского Севера достаточно трудно. Известно, что в XVII веке сорские иноки переписывали на продажу книги, среди братии были иконописцы. Но подобные «заработки» не могли обеспечить стабильный доход.

Соблюдать скитский устав в условиях Русского Севера оказалось намного сложнее, нежели на Афоне, в Египте или Палестине. На Афоне огородничество и садоводство приносит хорошие урожаи, здесь много дикорастущих плодов и орехов. Да и мягкий теплый климат позволяет довольствоваться малым. В Египте подвижники съедали горсть фиников на закате солнца, и этого было достаточно для поддержания жизнедеятельности. Однако в Вологодском крае финики не растут, более полугода продолжается зима, а морозы достигают сорока градусов. Скорее всего, в монастыре имелся какой-то общий продуктовый запас, из которого нуждающиеся иноки могли получить помощь.

Вплоть до XIX века Нилова пустынь не имела пахотной земли, следовательно, — собственного хлеба. Удаленность от людских поселений лишала иноков поддержки мирских людей, хотя Нил не запрещал принимать немного милостыни от богомольцев. Возможно, первое время какая-то помощь поступала из Вологды, ведь ее наместником в 1489–1491 годах был Иван Гаврилович Заболоцкий, друг Андрея Майко. Через семь лет после преставления Нила Сорского скиту было выделено ежегодное государево жалованье — руга.

Такая жизнь на грани выживания полностью соответствовала главному принципу преподобного — принципу нестяжания. Отсутствие излишнего в монастыре дополнялось личным нестяжанием каждого инока. Самое необходимое, дешевое и простое — то, что везде можно было купить, полагалось иметь в монашеских кельях. Не только золота, серебра и имений подобает нам избегать, учил старец братию, но и всяких ненужных вещей. Это касается и одежды, и обуви, и устроения кельи, и посуды, и всяких других предметов. Монашеское нестяжание, по мнению Нила, заключается не только в том, чтобы не иметь излишнего, но и в том, чтобы беспристрастно относиться к своим вещам. Даже незначительная привязанность к ним делает душу несвободной. В подтверждение своих слов Нил приводил поучение Антония Великого. Наставляя учеников, Антоний брал в руки гвоздь и говорил: «Если кто из-за этого ссорится, огорчается или обиду держит, тот воистину уже погубил ум свой». Бесстрастное отношение к вещам, утверждали святые отцы, является необходимым условием победы в духовной борьбе, которую непрестанно ведет монах: когда бесы видят человека, который не смущается и не скорбит из-за потерянной вещи, то понимают, что такой человек только по земле ходит, но о земном уже не мыслит[347].

Монаху, говорил Нил Сорский, не стыдно ответить, что у него ничего нет. Милостыня иноческая — помочь брату словом во время нужды и утешить в скорби рассуждением духовным. «Аще ли странен кто придет, упокоити его елико по силе нашей и по сих, аще требует, дати ему благословение хлеба и отпущати его» — так звучит завет странноприимства старца Нила[348]. Он считал излишним иметь в скиту больницу или странноприимный дом. Благотворительность требует средств, а их поиск ввергает монахов в бурное море житейских попечений.

Правило личного нестяжания не распространялось на книги. Преподобный не возбранял монахам иметь книги, сам он постоянно переписывал жития и поучения святых и напоминал инокам о необходимости изучать Божественные писания. Неграмотных в Сорский скит, как уже говорилось, не принимали. Вероятно, это правило было установлено самим Нилом. Во всяком случае, оно не встречается в других уставах: его не содержат египетские патерики, палестинские и афонские уставы. Только в уставе Карейской кельи святого Саввы Сербского есть требование, чтобы братия всегда избирала себе грамотного игумена: «Такую заповедь даю игумену и вам, да не поставите (на игуменстве. — Е. Р.) человека, который служит ради телесного покоя или неграмотный, или торгует вином, но, да изберите того, кто хочет идти прискорбным путем, где узки врата; того, кто соблюдает тот устав, который я написал для этой Келии; того, кто любит Божественное Писание, будь он стар или млад, а такой найдется между вами»[349]. «Скитский устав», составленный для южнославянских скитов в XIV веке и послуживший руководством для старца Нила, включает келейное правило для неграмотных иноков. Однако в данном случае Нил ему не следовал.