Нильс

Знакомый кабинет, стол мореного дуба, фигурная гильотина для сигар, гравюры по стенам. Сюда, в министерство иностранных дел на Кэ д'Орсе его и привезли, мятого, в синяках, с пластырем на лице. Хорошо еще старую шинель, полученную взамен сгоревшего пальто, в раздевалке оставил.

Садиться дядя не пригласил, и бывший учитель устроился в кресле сам. Родственник же занимался сигарой, сперва понюхал, затем размял в пальцах и только потом в ход пошла гильотина.

Щ-щелк!

Прикуривал не от зажигалки, а от особых длинных спичек. Эстет!

— Бумаги подписал?

Анри Леконт кивнул.

— Уже. Болтать лишнего не собираюсь, и не поверит никто… Дядя, тебе уже сообщили? Кто уцелел?

Родственник поморщился, словно лимон укусил.

— Двое тяжелораненых, пока не опознали, скорее всего, солдаты. Остальные все холодные.

Анри Леконт вспомнил, как тащил к воротам Жаклин. Никаких ворот, впрочем, не осталось, равно как стен, башен и зданий. Лишь груды камней, а кое-где даже их нет. За исчезнувшим шлагбаумом гладкая черная плешь, блестящая и ровная, словно стекло. Лагерь с ангаром сгинул без следа, только на берегу реки лежала сорванная башня от танка. За рекой догорал Клошмерль. Пахло гарью, к которой уже примешивался сладковатый дух разлагающихся плоти.

— А дядя Жорж?

Дядя Пьер пожал плечами.

— Наверняка вместе с остальными. Кларе, тетке твоей, пока говорить не буду, все равно они в последние годы почти не общались.

Отцовские братья внешне очень похожи, но Пьер, самый старший, выглядит куда как солиднее. И неудивительно, одно дело крупный чиновник из министерства, совсем другое провинциальный профессор, игрок и алкоголик.

— Вот что, бездельник, если все ясно, катись. Денег на такси дать?

Племянник покачал головой.

— Не спеши, дядя Пьер. Подписку я уже дал, поэтому хочу знать…

— Знать? — из-за стола послышался возмущенный вздох. — Через пятьдесят лет и то может быть. Потребую все засекретить минимум до 2039 года. Что неясно? Франция подверглась нападению, мы защищались.

— Так это инопланетяне? — не выдержал бывший учитель. — Настоящие?

— Настоящие, Анри. Планета Клеменция, которую у нас именуют почему-то Аргентиной.

Бывший шеф объекта растерянно потер лоб.

— А ты?

— А я возглавляю группу экспертов, фактически наш генеральный штаб. Военные в данном вопросе не слишком компетентны. Почти половина моих сотрудников тоже инопланетяне, эмигранты. То, что такой штаб существует, враг узнал и попытался найти. Мы и организовали Этлан.

Бывший учитель встал.

— Объект во главе с профессором Леконтом и его племянником. Много шума, много блеска… Летающая лодка, как я понимаю, инопланетная?

Дядя Пьер махнул рукой.

— Иди уж!

Анри Леконт вначале не понял. То есть как? Просто взять и уйти? Внезапно он осознал, что ничего более важного в его жизни не было — и уже не случится. Завтра замок Этлан покажется сном из тех, что иногда приходят перед рассветом. Страшно, жутко, но все равно манит.

— Дядя Пьер! Войну хоть мы выиграли?

Ответа не дождался.

* * *

Новое пальто он так и не купил, компенсацию и командировочные обещали выплатить чуть погодя, наличных же хватало только на такси и на всякие мелочи. К Мари-Жаклин не пускали, но врач сказал, что в целом все в порядке, однако нервы придется подлечить. Сейчас ей укололи сильное снотворное, поэтому лучше не беспокоить. Родителям сообщили, едут.

Анри Леконт представил встречу с Вальяном-старшим и поспешил на выход. Бритву и зубную щетку, сгинувшие в замке, решил купить по дороге, если денег хватит. Следовало как-то жить дальше, однако он чувствовал, что еще не готов. Успокаивало то, что в квартире на Монмартре его ждут две бутылки красного. Неприкосновенный стратегический запас, как чувствовал, купил за день до отъезда.

* * *

— Добрый день, мсье Леконт!

Рассудив, что день, пожалуй, уже кончился, обернулся.

— Добрый вечер, мадемуазель Грандидье!

Девочка с чердака курила, сидя на подоконнике. Рядом пристроилась пустая банка из-под тушенки, служившая пепельницей.

Подъезд, площадка между вторым и третьим этажами. Курит, еще ладно, но почему именно здесь?

— Вас, значит, не убили? Я рада, честно.

И тут он вспомнил. Жертюд — племянница майора! Наверняка она уже знает.

— Пока еще ничего не ясно, — заспешил он. — Идут спасательные работы, может быть…

Девочка… Нет, вполне уже двушка невесело вздохнула.

— Уже ясно, час назад звонила тете. Нашли и опознали. И кто теперь станет моим опекуном? Только не тетя, я с нею каждый день ругаться буду…

Говорила она медленно, словно через силу. Леконт пригляделся. Кажется, выпила, и крепко. Бывший учитель покачал головой. Дети, дети!

— А что? — Жертюд резко выпрямилась, чуть не соскользнув на пол. — Мне уже, между прочим, пятнадцать. Правда, это никому не интересно, я страшная, и характер у меня плохой.

— И пить не умеете, — рассудил Леконт. — Пойдемте, отведу вас домой.

Тащить девицу, к счастью, не пришлось, дошла сама, пусть и опираясь на его руку. Возле двери, ведущей на чердак, долго рылась в кармане пальто, наконец, вынула ключи.