Нильские тени

— Значит, главное.

— И что?

— Блетчли делает то, что считает правильным. Борется с нацистами, со злом.

— Ну?

— Так что я следующий, — сказал Стерн.

Джо посмотрел на него. «Слишком ты спокойный, Стерн».

— И всё? Сдашься вот так просто?

Стерн пожал плечами.

— Да, наверное. К сожалению, даже путь к хорошей цели может быть морально сомнителен. Добро и зло не так просты, как хотелось бы.

Стерн снова улыбнулся своей странной улыбкой.

— Но скажи мне, Джо, почему ты позволил втянуть себя во все это? Я здесь завидовал твоей размеренной жизни в Аризоне. Мне казалось, что именно так человеку и следует распорядиться отпущенным судьбой временем.

— Я не знаю. Потому что это казалось мне правильным. И я считаю, что начатое дело надо доводить до конца.

— Твоё стремление дойти до конца меня не удивляет, — сказал Стерн. — С того момента, как я увидел тебя на площади рядом с Мод, я боялся, что ты не отступишь.

— А до того, как увидел меня, ты знал, что я в Каире?

— Нет, я понятия не имел, это был шок. Когда я увидел тебя, то сразу понял: зачем ты здесь, кто это устроил и чего ждать дальше. Надо мной долго висел этот Дамоклов меч поездки в Польшу; как говорится: «многознание приводит к беде». Я, правда, не ожидал, что они решат найти и привлечь тебя; но, если подумать, твоё участие имеет смысл, не так ли?

— Думаю, так оно и есть, Стерн.

Скажи-ка, когда мы впервые встретились лицом к лицу, и ты, сидя с протянутой рукой, играл нищего, когда я сжалился и дал тебе денег, зачем ты, бессовестный негодяй, их взял?

Стерн засмеялся.

— Я был голоден. А гордости у меня, как у Фальстафа.

— Ну, ладно, опустим. Но почему ты не связался со мной после той встречи?

— Я думал об этом, но надеялся, что ты найдёшь достаточно, чтобы доставить Блетчли некоторое удовлетворение, и не пройдёшь весь путь. Я просчитался.

Джо потянулся за бутылкой.

— Бывает. И что же нам теперь остаётся, Стерн, паре неудачников? Когда мы осушим последнее в нашей жизни стекло. Просто обдумываю это и пытаюсь взять себя в руки, прежде чем отправиться из подземелья наверх. Мы попадём под грузовик или полетим с крыши?

Стерн раскрыл ладони и посмотрел на них.

— Возможно. возможно. Это опасно — жить среди людей, не так ли? В пустыне у вас может закончиться еда или вода, и чтобы умереть понадобится перетерпеть некоторое время. В цивилизованном обществе процесс выгодно ускоряется.

Стерн улыбнулся.

— Но я бы не торопился думать, что это наш последний напиток.

— Нет? Ну, я рад это слышать, мне никогда не нравился возглас: «Закрываемся!». Тогда, сколько беззаботного времени у нас впереди?

— Не знаю, — сказал Стерн. — Полагаю, у нас есть только несколько часов, а пока можно расслабиться.

— Это может показаться странным, Стерн, но факт в том, что я уже расслаблен. Прошлой ночью мне поспать не довелось, но чувствую я себя прекрасно.

— Ты провёл ночь с Белль и Элис, знаю.

— Почти всю, но как ты узнал? Ты ведь не следил за мной? или следил.

— Нет, но у меня есть друзья-товарищи — нищие. Попрошайничество развивает внимательность.

Джо кивнул… «Секретная армия Стерна. У некоторых есть танки, у некоторых монахи, у Стерна — нищие».

Стерн продолжал:

— Мне так же сообщили, что утром ирландец устроил в Каире ужасный переполох. Чуть ли не бунт.

— Было дело, — Джо глотнул арак. — Пока при памяти: я что хотел сказать… То письмо, что ты написал мне о смерти брата. Это прекрасное письмо, Стерн, и я не забуду твоего участия.

Брат был человек своеобразный, себе на уме. Но знаешь, я спрашивал о его смерти у Блетчли, и он дал мне понять, что ты специально ездил на Крит, чтобы узнать, что случилось с этим О`Салливаном. Это правда?

Стерн неловко пошевелился.

— Может быть.

— Ты сделал это или нет?

— Я ездил, да, — сказал Стерн.

— Спасибо. — Джо поковырял в носу и прилепил козявку к скамье. — А как насчёт Блетчли?

— Он мне нравится. Он порядочный человек.

— Ты ему доверяешь?

— Он делает свою работу; да, я ему доверяю.

— И теперь его работа — это мы?

В ответ Стерн протянул руку и коснулся руки Джо.

«И тишина, — думал Джо, — и мёртвые с косами стоят».

— Ну хрен с ним, — сказал Джо, — Есть ещё одна вещь, которая меня беспокоит. Эта вывеска над дверью!

Стерн повернулся взглянуть, потом заговорил, словно издалека:

— «Панорама» раньше была недорогим рестораном на открытом воздухе над рекой. Облюбованная драгоманами веранда, ограждённая решётками с виноградными лозами и цветочными горшками, и бассейн с утками, и клетка с павлинами, и крепкое тёмное вино в кувшинах, и огромные блюда с пряной бараниной… Столетие назад трое молодых людей взялись проводить там долгие воскресные дни, есть, пить, общаться, и им это так понравилось, что стало для них традицией, как для врача и его друзей тридцать первое декабря и баня.