Нильские тени

— А, так вот о какой панораме речь. Я слышал об этом ресторане, но не знал его названия. И трое молодых людей — это твой отец, Стронгбоу, и Менелик, и Коэн, который позже стал широко известен как сумасшедший. Трое молодых людей каждое воскресенье отправлялись в ресторан, прежде чем отправились каждый в своё путешествие. И они возвращались в «Панораму» целых четыре десятилетия, и это был легендарный сорокалетний разговор на берегу Нила.

— Да, — размышлял Стерн, — это продолжалось сорок лет, пока мой отец не стал арабским святым. Но подойдя к концу своей долгой жизни он решил, что хочет увидеть Менелика в последний раз. Коэн к тому времени уже умер. Отец отправился из Йемена в Каир и, в один воскресный день незадолго до Первой мировой войны, он и Менелик пришли в старый ресторан.

— И они нашли эту вывеску?

— Да, — сказал Стерн. — Эту вывеску и пустое место.

Джо тихонько свистнул.

— Так как они тогда поступили? Пошли искать другой ресторан?

Стерн покачал головой.

— Нет, они никуда не пошли. Они были слишком стары, чтобы пить, и слишком стары, чтобы вкусно жрать, и знали они друг друга так хорошо, что не было смысла даже говорить. Так что они просто сели на пустыре, прислонились к вывеске спиной и весь день наслаждались видом. Время от времени один из них посмеивался над воспоминаниями, которые приходили ему на ум, и так прошёл день. Потом, когда солнце начало садиться, они встали и ушли, Менелик вернулся в свой саркофаг, отец — в свою палатку в Йемене. И так они попрощались с девятнадцатым веком.

Джо очень тихо свистнул.

— Ну это прямо как в сказке, — сказал он. — «И после сорока лет честных, хриплых разговоров на берегу Нила, глубоко под землей висит приглашение в сказку».

Удивительно, как такая необъятность круговорота времени может уместиться в столь краткой легенде.

И панорама действительно двигалась… и конечно, так было и есть.

* * *

Стерн помрачнел.

Тяжело поднялся на ноги и начал расхаживать по склепу, не обращая внимания на Джо и всё остальное, его глаза лихорадочно бегали, догоняя какой-то мираж.

Джо зачарованно смотрел на него, встревоженный внезапным превращением Стерна.

«Див, как есть див. За ножик бы не схватился».

Джо тихо сидел, разглядывая лицо Стерна, исхудавшее до кости. Жёсткие плети истончившихся рук. Лицо человека, которого всегда преследовал голод, безжалостный неутоляемый голод, зовущий за горизонт.

Здесь, сейчас, Стерн был нищим. «Он настоящий нищий, — пришёл к выводу Джо. — У Стерна это не просто маскировка. Сейчас он, — в лохмотьях, хромающий, — тот самый нищий духом человек».

Стерн был одновременно многими людьми во многих местах, поистине всеобъемлющим и изменчивым демоном, который отважился так глубоко проникнуть в глубины человеческой души, что каждый звук, который он слышал там, давно стал лишь отголоском стука его собственного сердца. Странное и загадочное присутствие его коснулось жизней многих людей.

Джо знал нескольких таких. Одного или двух в Иерусалиме, одного в Смирне, а теперь и в Каире.

И Мод.

Никто не был ближе к Стерну, чем она.

А сколько других людей было в других местах? Скольким людям помогли его участие и любовь? Сколько жизней отмечено встречей с ним…

«Беспокойная душа, — подумал Джо, наблюдая, как Стерн расхаживает туда-сюда. — Шило в заднице».

Возможно, его душа задержалась на пороге святости.

Ведь, как говорил поэт, этот порог ужасен…

* * *

Стерн повернулся.

— Я должен выбраться отсюда. Я больше не могу здесь оставаться.

Джо поднялся на ноги.

— О`кей. Куда мы направимся?

Стерн на мгновение задумался.

— Есть одно место, куда я начал ходить много лет назад, ещё когда был студентом, арабский бар. Он маленький, в переулке. Там будет безопаснее, чем где бы то ни было. Это место недалеко от отеля «Вавилон», что хорошо — Блетчли не будет искать нас так близко от твоего дома.

— Чудно. И за прилавком там будет висеть старое треснутое зеркало.

— Да, зеркало, как в любом баре. Как ещё можно пить одинокому посетителю, если вдруг бармен — трезвенник.

— Это да. Идём?

— Только дай мне минутку.

— Конечно, — сказал Джо, — я пока осмотрю чудесный печатный станок Ахмада. Кто знает? Может, после того, как мы с тобой уйдём отсюда, никто больше не увидит эту волшебную машину. Склеп запросто может остаться запертым навсегда, и тогда придёт конец греческим лекам и албанским драхмам и Балканской реальности в целом. Кто может знать, а вдруг?

Джо, болтая чушь, краем глаза видел, что Стерн рванул в другом направлении, присел на корточки у столика со свечой, сгорбился и сосредоточенно зашебуршил чем-то. Перед ним на столике лежал открытый чорный футляр.

«Боже милостивый, — подумал Джо. — Морфий».

Джо зажмурил глаза и принялся вертеть ручку печатного станка, заваливая пол купюрами «Банка приколов Ахмада».

ДВИЖУЩАЯСЯ ПАНОРАМА.