Нильские тени

— Я пытаюсь, я… Просто я ни хрена не вижу и не слышу и в голове гудит и вокруг темень. И, знаешь, я боюсь… боюсь…

Он ослабил хватку на её руке, но не отпустил.

— Анна? Прости меня за то, что я говорю такие вещи. Мне жаль, что я должен был сказать их, но Стерн такой, какой есть… Анна? Боюсь, Стерн разваливается на части, и я хочу узнать правду о нём. Хоть какую-то мелочь, Анна, просто что-то, чтобы продолжать, пока ещё есть время. Молю…

Когда заскрипел засов входной двери, Джо зарыдал.

И напоследок услышал:

— При мне он никогда ничего не говорил о Чёрном коде, но когда мы втроём завтракали несколько недель назад он кое-что сказал. Стерн был в хорошем настроении, мой брат как раз вышел из комнаты, а Стерн внезапно рассмеялся. Я сейчас вспомнила его замечание, оно тогда показалось мне странным.…

— Да?

— Он сказал, что Роммель, должно быть, тоже сейчас наслаждается завтраком со своими дружками. Сначала я думала, что слышала слово «жучки», и подумала про скорпионов, но сейчас до меня дошло что это было не так. Это всё-таки были «дружки». Он не объяснил, и я не знаю, что это значит, но может это приведёт вас к чему-то. Американский военный атташе в Каире — полковник Джад.[54]

— И?

— Дэвид не слышал этого.

Пожалуйста, постарайтесь помочь Стерну, постарайтесь помочь ему. До свидания.

У Джо не было времени поблагодарить её. Анна напоследок сжала его руку, дверь за ним закрылась и он остался один на один с ночным городом.

— 14.1 — Блетчли

Блетчли пытался изобразить озабоченность и сочувствие. Нижняя губа по-верблюжьи уползла на-сторону, а единственный глаз гротескно выпучился.

«Циклоп, как есть циклоп. А только что была этакая обеспокоенная камбала», — по-христиански смиренно подумал Джо.

Мимика полумёртвого лица Блетчли выражала эмоции наизнанку, и заинтересованная озабоченность выглядела презрительной ухмылкой.

Неудивительно, что маленькие дети бежали от него. Неудивительно, что незнакомцы в ужасе отводили глаза. Под маской Франкенштейна мог быть пушистый зайчик, но как разъяснить это каждому встречному-поперечному? Поэтому Блетчли улыбался миру как получалось, и мир стабильно его отторгал.

Блетчли смотрел на забинтованное ухо Джо.

— Вы их разглядели?

— Нет, — сказал Джо. — Обычные ночные грабители, полагаю. Я даже не знаю, сколько их было.

Блетчли вздохнул.

— Пожалуйста, не шарахайтесь ночью по пустынным переулкам. Если вам нужно выйти на прогулку, оставайтесь в районе где есть какая-то жизнь, где ходят патрули. Нет никакого смысла так рисковать.

Блетчли достал платок, сдвинул повязку и принялся отирать пустую слезящуюся глазницу. Пока он это делал, Джо думал про вылизывающегося, пытаясь блюсти презентабельный вид, израненного в битвах за любовь старого кота. Конечно, Блетчли был ещё не стар. Он просто производил такое впечатление из-за увечий.

— Я не подумал о том, что выгляжу преуспевающим, — сказал Джо.

Блетчли глянул поверх платка и увидел, что Джо улыбается, насмехаясь над собой. Он тоже, хрюкая как Сандра Буллок, хохотнул.

— Ну, для европейца вы не выглядите таким уж преуспевающим. Но процветание относительно, не так ли? Для местных бандитов вы — желанная добыча, хоть что-то.

Теперь, помимо Ван-Гога, вы начали походить на всех нас.

Блетчли продолжил громко хрюкать. Джо улыбнулся.

— Я? Как это так?

— Ухо, — сказал Блетчли. — Из-за бинтов кажется, что его не хватает. Возможно, вы не слишком хорошо помните вашу встречу с Уотли в Монастыре, но у Уотли только одна рука.

— Да? Отчётливо я не помню. Однорукий Уотли, — вы говорите, — И помнят люди, что некогда это был самый опасный гайнфайнтер Запада? Это звучит как одна из песен Лиффи.

Блетчли зевнул.

— Это странно, если подумать, но у каждого монаха какой-нибудь части тела да не хватает. Калеки, все как один.

Джо разжмурил глаза и склонил голову набок, в ухе звенело.

— Правда? Как вы думаете, может существует какой-то секретный циркуляр, предписывающий что имеющий увечье годится для разведки — Intelligence Service?

Блетчли фыркнул.

— За одного битого двух небитых дают? Может, вы и правы, я раньше об этом не думал.[55]

Блетчли поправил повязку и убрал платок. Лицо его исказило презрение.

«Не ссы, шпион. Он так выражает беспокойство», — напомнил себе Джо.

— Наверное, мы должны показать вас врачу?

— Не стоит беспокоиться, — сказал Джо. — Ничего особенного, а Ахмад, похоже, хорошо разбирается в бинтах.

— Да, работник недооценённых талантов. Насколько я помню, войну он прошёл волонтёром-медбратом; прошлую войну, не эту. В основном за рулём «Скорой помощи». По-видимому, это подходило человеку с литературными наклонностями.

— С такими как у Ахмада? больше подошла бы гражданская война в Испании, — сказал Джо. — Вы когда-нибудь были в Испании?

Блетчли выглядел смущённо.

— Нет. Я всё лечился.

Джо, гримасничая, поскрёб ногтями сквозь бинты.

— Чешется, зараза, — сказал он.