Нимфа лунного моря

«Наша», — Айрис очень любила это слово. Иногда его произносила мадам Донна, хвастаясь перед подругами в церкви, и Айрис каждый раз таяла от счастья. «Наша Айрис поет, как ангел», — говорила Донна. Или «У нашей Айрис пирожки выходят изумительные, приходите к нам на чай».

Айрис была счастлива, потому что выходило, что у нее есть настоящая семья, те, кому она была небезразлична, кто ее ценил — пусть только за голос и кулинарное мастерство. Но все слова Донны Этвелл оказались ложью, рассыпавшись крошками отравленного печенья.

Слово «наша» из уст водяных девушек звучало иначе. По-настоящему, без тени притворства. Они непрестанно звали ее, и в их голосах слышались тоска и грусть, так созвучные сердцу Айрис.

— Мы скучаем! — донеслось до нее, и она поняла, что сопротивляться больше не может.

Опустила ноги в гальюн, примерилась, убедилась, что помещается, и прыгнула, не думая, чем такой прыжок может закончиться. Уже в полете Айрис протрезвела и приготовилась к смерти, так как схватившая ее волна понесла прямо к кораблю, угрожая размазать по доскам без следа. Но нет, эта же волна, будто передумав ее убивать, вдруг потащила назад в море, дальше от стремительно уносящегося вперед фрегата. Голова девушки то выныривала на поверхность, то скрывалась под толщей воды, и когда в очередной раз она оказалась на воздухе, то смогла увидеть только низкое, тяжелое небо да бурливое море с высоко вздымающимися волнами. От «Мести Падшего» остались лишь воспоминания, и они были очень спутанными. Она страстно желала вновь оказаться на борту корабля Ксандера, и в тот же миг — как можно дальше от Эмергода, морионов и их миссии.

А потом Айрис поняла, что тонет.

— Сестры, сестры! — закричала она, но в волнах рядом никаких девушек не было. Только она, Айрис Этвелл, и суровое море, которое терзал «крепкий ветер», как выражались моряки с «Падшего». По мнению Айрис, начинался настоящий шторм, в котором и у плавающего человека выжить не было шансов, а у нее — тем более.

Она не сдавалась. Била воду руками и ногами, плевалась и сражалась за каждый глоток воздуха. Чудом оказываясь на поверхности, отчаянно крутила головой в надежде увидеть ставший знакомым силуэт фрегата с сине-черными парусами. Она даже цвет их вспомнила! А еще лучше услышать голос Эмергода, который кричит уже не на нее, а на команду, отдавая приказ вытащить утопающую немедленно. Но вокруг лишь стонало море, вздымались волны, а с неба сыпал колючий мелкий дождь. Или то были брызги — разобрать уже невозможно. Холод сковывал конечности, но она еще шевелилась, с отчаянием осознавая, что ее время пошло на секунды. Айрис неудержимо тянуло ко дну.

Когда ее схватили сильные руки и потащили наверх, всплеск счастья был таким мощным, что она не сразу поняла, кто именно стал ее спасителем. Увы, не капитан Ксандер Эмергод, и не водяные девы-предательницы. Впрочем, сама хороша. Надо было держать сознание трезвым и не поддаваться бредовым мыслям.

Когда Айрис втянули на лодку, мокрая мешковина прилипла к телу, терзая его колючими укусами, а холод норовил оставить ее без зубов — так сильно они лязгали. Но ей было не до неприятных ощущений. В лодке сидели скалящиеся незнакомые матросы, которые были не морионами, а людьми.

«Меня подобрало торговое судно!» — первая мысль была счастливой, радужной и, увы, такой же иллюзорной, как и морские девы, заманившие ее в воду. Все фантазии разбились о черный флаг с черепом, гордо реющий над огромным кораблем, качающимся в волнах неподалеку. На борту гордо значилось «Вразумитель», и Айрис поняла, что худшего сценария она бы не придумала. Ее выловили пираты, люди, и в их глазах светилась не цель идейной миссии, как у Ксандера, а жажда наживы и похоть при виде полуобнаженной девицы.

И все же ее не тронули, даже обращались вежливо — насколько могли. Подняли на борт и, взяв под руки, быстро поволокли по палубе, которую непрестанно омывали волны. Если бы не державшие ее матросы, Айрис бы давно смыло обратно в волны. В глаза сразу бросались многолюдность и суета, царившие на палубе. У мачт и на вантах работали человек сто — все были заняты своим делом, но той слаженности, что наблюдалась в движениях морионов у человеческих моряков, не было. Готовились к шторму. На реях еще висели матросы, убирающие паруса, но большая часть парусного вооружения уже зарифили. Айрис с перепугу даже правильное название вспомнила. Криков людей слышно не было, хотя она видела открытые рты и выпученные глаза. Люди не просто кричали, они орали, надрывая глотки и готовясь к удару стихии.

Куда же унесло корабль Ксандера? Этим вопросом она специально забивала себе голову, чтобы не думать о том, что ее ждало. Или кто.

Когда Айрис втолкнули в каюту, она почти безошибочно определила, что это каюта капитана. За штурвальным колесом в надстройке полуюта жили и Ксандер, и Данир. Значит, человек, который сурово глядел на нее из-за стола, был капитаном этого самого «Вразумителя». Рядом с ним навытяжку стоял молодой мужчина, с виду юнга, и внимательно выслушивал брюзжание сидящего человека: