Нимфоманка

— Такаши-кун! Не туда! Мне больно! Не надо! Помедленнее, пожалуйста! — её жалобные причитания меня только ещё больше заводили. Ханада-сенсей, впрочем, не пыталась вырваться, если бы она резко потребовала прекратить, я бы тут же отступил. Но она только бессвязно лепетала и жаловалась, а сама прогибалась всё ниже, выставляя попу мне навстречу. Уже через минуту Мари начала громко стонать, вцепившись в столик, который ходил ходуном сотрясаемый нашей совместной пляской. И стонала она совсем не так как только что на кровати. Это были совсем другие стоны. Теперь я чувствовал, что Мари действительно наслаждается. Учительница запустила руку себе между бёдер и её зад начал выписывать замысловатые восьмерки двигаясь мне навстречу. Не успел я кончить в неё, как она, соскользнув с моего члена присела на корточки зажав бедрами свою ладонь и сотрясаясь всем телом. Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Взгляд у неё был мутный и почти безумный, густые чёрные волосы растрепались, тушь опять потекла, на белой коже лба выступили мелкие бусинки пота.

— Такаши-кун! — проговорила она хрипло. Я вернулся к кровати и сел, я чувствовал себя так, словно изнасиловал Мари, но, несмотря на это мой член всё ещё стоял. Мари подползла ко мне на четвереньках, словно собака и прежде, чем я успел ей помешать, взяла мой член в рот. Она не отпускала его пока, мой пенис не начал опадать. Ханада-сенсей сидела у моих ног, вся растрёпанная, с задранной юбкой, трусики по-прежнему были у неё на щиколотках.

— У тебя красивые ноги, Мари! — сказал я ей.

Она опять посмотрела на меня, взгляд её прояснился. Ханада-сан облизнула губы и сказала:

— Теперь ты видишь какая я? Я не могу кончить от обычного секса. Тогда в классе у меня внутри от страха всё сжималось, что кто-нибудь зайдёт и увидит нас! Сейчас, когда ты набросился на меня на секунду мне стало по-настоящему страшно! По-другому я не могу получить удовольствие!

Мне вдруг стало её так жалко! Она была такая несчастная сейчас! Я опять подумал, что люблю Ханаду-сенсей. Моя рука сама начала гладить учительницу по её растрёпанным волосам.

— Ты очень хороший! — прошептала Ханада, ласкаясь. Она встала, натянула трусики, оправила юбку.

— Я зайду в ванну на секунду!

Я начал одеваться, когда Мари вышла, я был уже почти готов. Она была посвежевшая, помолодевшая, волосы собраны в аккуратный хвост.

— Пока Такаши-кун! — Ханада-сан поцеловала меня в губы и сказала:

— Не забудь завтра придти с отцом! Будут собеседования по планам на будущее!

Мари ушла, я остался в номере отеля один. Мне нужно было выждать некоторое время чтобы не заметили, что мы выходим из одного лав-отеля. Как всегда, в такие моменты мне стало грустно и одиноко. «Почему мы не можем быть всё время вместе!» — с тоской размышлял я.

Назавтра у нас были собеседования. Пустая трата времени, честно говоря. Я и вообще не ожидал, что мой старик придёт, у него дел обычно по горло, но он явился и даже не опоздал. В костюме он довольно-таки неплохо смотрится. Всё время пока Ханада-сенсей втирала что-то моему старику, я, честно говоря, смотрел на её губы и то представлял, как целую её, то вспоминал как смотрится этот маленький ротик, эти пухлые губки, когда ласкают мой пенис. А учительница разошлась вовсю! Щёки у неё раскраснелись, она была сейчас чудо как хороша! Посмотрел я на своего старика, а у того рот приоткрылся, он весь аж вперёд подался и ловит каждое её слово. Ни разу я ещё не видел, чтобы он так на какую-нибудь женщину смотрел. Мари, по-моему, заметила какое впечатление произвела на моего старика и от этого распалялась ещё больше. Мне это, честно говоря, не очень понравилось. Когда мы домой ехали, мой старик сказал с восторгом:

— Какая у тебя прекрасная учительница, Такаши! Не знаешь случайно, она замужем?

— Она не замужем, но у неё есть дочь, в нашей школе учится, — отвечал я с плохо скрываемым раздражением, но мой старик ничего этого не почувствовал. Он только улыбнулся и проговорил весело:

— Значит она мать-одиночка, как и я!

Он сказал это таким тоном, точно это было большим достижением. Я вытащил телефон и написал Ханаде-сан:

«Скучаю по тебе!»

«Я тоже!»

Отвечала она и поставила в конце сердечко.

На следующий день японского у нас не было, и я видел Ханаду-сан только мельком на большой перемене. И поговорить с ней я естественно не мог. К тому же у Мари сегодня была прорва работы и наше свидание накрылось медным тазом. От нечего делать я попёрся в клуб и там наткнулся на Огаву, которую пару дней не видел. В клубе больше никого не было. Имамура готовилась к заседанию студсовета, на котором рассчитывала выбить нам бюджет на летний лагерь, а Эндо-сан, в её отсутствие тоже видимо решила не приходить. Огава сидела за столом и что-то писала. Я раньше и не знал, что она носит очки. Они ей, кстати, очень шли. Огава убрала волосы назад, и я впервые смог разглядеть её лицо. Сейчас я понял, что на самом деле Огава очень похожа на Ханаду-сан. Не только глазами, но и вообще.

— Знаешь Огава, ты очень похожа на Ханаду-сенсей! — сказал я.