Нина просто запуталась

– Я ухожу. Я звоню Алану и говорю, что я передумала с ним встречаться. Я иду домой, включаю пластинку с его голосом. Весь вечер я лежу и представляю нас вместе с ним.

– С Ником?

– Да, потом я ищу в Гугле его следующее выступление, и у меня назревает план.

– Какой план?

– Я не могу позволить себе разлюбить его. Я не могу вечно цепляться за недостойных мужчин. Мама всегда говорила мне, что меня никто не достоин.

– Почему?

– Потому что я всегда идеализирую людей. Так всегда и оказывается. Когда я влюбляюсь в кого-то, он оборачивается не таким, каким я его себе представляла. И потом мне ужасно стыдно.

– Почему тебе стыдно?

– За то, что я так его любила. Я не позволю, чтобы с Ником так случилось. Я не позволю ему оказаться не таким замечательным, как я его себе представляла.

– А каким ты его себе представляла?

– Идеальным любовником, нежным, умным, красивым. Но он не так красив, и я это знаю. И если я к нему подойду, он не будет вести себя так, как я ожидаю.

– Нина, что за план у тебя на уме?

– Я хочу убить его.

– Зачем?

– Чтобы он навсегда остался таким же идеальным, какой он в моем воображении.

– Это поможет?

– Да. Он не успеет оказаться не тем человеком.

– Нина, выйди из этой двери. Вернись в коридор.

– Вернулась.

– Теперь зайди в дверь, где сейчас пятнадцатое сентября.

– Я здесь. Я иду по коридору, где гримерки.

– И что ты делаешь?

– Я захожу в его гримерку, прошу разрешения прибраться. Он сидит у зеркала, вокруг него маячит визажистка.

– Что ты делаешь?

– Я подхожу к нему и говорю, что я очень люблю его.

– Что он отвечает?

– Он благодарит меня и говорит, что очень любит всех своих фанатов. Меня это огорчает, ведь я не все. Я не такая, он не представляет, что он значит для меня сейчас.

– А какая ты?

– Я влюблена в него по-настоящему. Он не представляет, какую гамму чувств его музыка вызывает во мне.

– Что ты делаешь дальше?

– Я прошу его дать мне автограф и жму ему руку. Он расписывается в моем блокноте. Я говорю ему «прощай», забираю пакет из мусорной корзины и выхожу. Переодеваюсь и иду на улицу.

– Нина, это ты убила Ника Кейва?

– Да.

6

Никогда еще эриксоновский гипноз так не помогал ему. Он был ошарашен ответом Нины, и все еще не мог поверить в это. Он вывел ее из гипноза так же медленно, как и вводил. Она должна была все помнить, но он не был уверен.

– Ты осознаешь, что только что дала мне признание?

– Да.

– Что мы будем теперь делать, Нина? Как ты могла?

– Я не знаю. – Она заплакала.

Роберт обнял ее и попытался успокоить.

– Зачем ты это сделала?

– Ты и так все слышал. Я просто влюбилась.

– Нина, я не знаю, как нам дальше быть. Но только не этот ответ, нет! Я не смогу помочь тебе, если ты не признаешься, что у тебя проблемы с психикой.

– Я не могу в этом признаться.

– Убитая собака говорит сама за себя. У тебя были проблемы еще в детстве.

– Это не так, я просто была глупым ребенком. У меня нет психических проблем, просто однажды я пришла к неверным выводам.

– Эти выводы не просто неверные, они смертельные! Ты просто чертовски запуталась, Нина!

– Я делала это все сознательно. Я понимала, что делала. Я хотела этого. Я хочу этого всегда, когда влюбляюсь. Так проще и лучше. Если человек мертв, он не сможет меня разочаровать. Это то, что случилось с Эдди.

– Эдди имеет сильное влияние на тебя. Это не очень хорошо.

– Эдди – мой единственный и самый сокровенный возлюбленный, не смей его трогать!

– Прости. Но я буду настаивать на твоей невменяемости.

– Мне нужно заварить еще чаю, – сказала она и ушла на кухню.

Роберт очень хотел, чтобы рядом оказался кто-то, кому он мог бы снова сказать: «Я же говорил!» Но чем больше было это желание, тем хуже ему становилось. Съеденный завтрак рвался наружу, его тошнило. Он разгадал преступление, и в то же время ему хотелось, чтобы всего этого не было, чтобы Нина сейчас вошла в комнату и сказала, что она пошутила. Он не мог представить себе, как она хладнокровно продумывала это убийство, как готовила яд, какие черные мысли были у нее в голове. Она – психопатка, Роберт это понимал, но надеялся, что он ошибается. Маленькая надежда все еще теплилась в его сознании. Он услышал обрывки фраз Нины, доносящихся из кухни. Как будто она шепотом говорила с кем-то.

– Я должна это сделать. Я знаю, что это плохо, но иначе у меня нет шансов выплыть из этой истории.

У Роберта зазвонил телефон.

– Роберт Пэл? – прозвучал мужской голос. На фоне было слышно металлическое постукивание, как будто на том конце провода складывали в утку инструменты.

– Да, чем могу помочь?

– Это Гарри Гофман, судмедэксперт. Вы просили перезвонить, как только я сделаю вскрытие Алекса Коула.

– Да, спасибо. Каково ваше заключение?

– Он умер не в драке, а от удушья. Скорее всего, подействовал какой-то яд. Может, токсин. Что именно, мы не знаем, но легкие были спазмированы.