Нина Риччи

Андре Контене родился в Париже в 1903 году. Он обучался в экспертной мастерской в Школе изящных искусств. После ее окончания в 1932 году Контене начал свою карьеру в Юго-Восточной Азии. Вернувшись во Францию в 1933 году, он построил несколько зданий и вилл в районе Парижа и в Кот-д’Арморе (регион Бретань). После войны спектр его проектов расширился, в частности Контене создавал важные строительные комплексы в Африке и на Мадагаскаре. Он проектировал любые сооружения – от церкви до электростанции. Его рисунки, очень точные, обладают некой ностальгической красотой, как будто это больше археологические исследования, чем предстоящие проекты. Для парфюмерного отделения фирмы «Нина Риччи» он проектировал фабрику, офисы и бизнес-центры в Париже и его окрестностях.

Cвой вклад в работу внесли ландшафтный архитектор Пьер Дарде, а также Ален Демаши, отвечавший за дизайн интерьера. Ален Демаши окончил архитектурную школу в 1950-х и в начале своей карьеры оформлял квартиры богатых парижан. Его отец, Жак Демаши, был модным иллюстратором, дружившим со многими литераторами, включая Жана Кокто. Он рисовал модели Скиапарелли, Уорта, Диора, Фата, Ланвин, несколько моделей Нины Риччи. Ален Демаши не пошел по стопам отца, но в оформлении интерьеров преуспел не меньше. В конце 1950-х годов он оформлял охотничий домик и особняк в Париже для Эдмона Ротшильда, который дал ему карт-бланш. Помимо Ротшильда он также работал и для бельгийской королевской семьи. Уже в начале XXI века Демаши продал свою дизайнерскую компанию и стал собирать антиквариат. Если посмотреть на интерьеры парфюмерного завода Нины Риччи, особенно на кабинет Робера, то сразу виден размах дизайнера, оформлявшего шикарные апартаменты богатых людей, не скупившихся на расходы.

Настоящая новизна фабрики на самом деле скрывалась за фасадом. Оказавшись внутри производственных помещений, посетители поражались тишине, которая их обволакивала: конвейерная работа исчезла. Атмосферу, которая там царила, описывали как монастырскую, благодаря тишине, а с другой стороны, похожей на декорации научно-фантастического фильма. В больших помещениях, освещенных мягким светом, сотрудники, одетые в одежду пастельных тонов, работали над продукцией фирмы. Каждый сидел за своим столом и работал в собственном темпе. Во время перерыва сотрудники, большинство из них были женщины, пересекали сад камней и попадали в столовую, большое эркерное окно которой выходило на зеленый газон: Робер Риччи купил еще несколько гектаров земли, чтобы уберечь участок от любой дополнительной застройки.

До того момента производство духов и косметики располагалось в промышленном пригороде Парижа Ла Гарен-Коломб, но фабрика, открытая в конце 1940-х годов, уже давно не соответствовала стандартам, о которых мечтал Робер. Более того, профсоюзное движение, как мы видели, становилось все сильнее, с требованиями профсоюза приходилось считаться. На старой фабрике работа велась на конвейере, запах в цехах стоял тяжелый. В отличие от фабрик в Грассе, где изначально производство не было массовым и, что важно, демонстрировалось туристам, под Парижем оно напоминало все что угодно, только не возвышенный образ, который обычно связывается с духами. На основе заказанных Робером исследований, которые провела парфюмерная комиссия, на новой фабрике ввели оригинальный способ производства, основанный на принципе автономии: индивидуальные рабочие места, отсутствие контроля, но при этом полная ответственность работника за свой участок; сотрудники выполняли тот объем работ, который они сами себе определяли. Профсоюзу предлагались различные решения: начиная от контракта на неполный рабочий день, который позволял выбрать сокращенный график, до системы накопительных часов, что позволяло женскому коллективу успешно сочетать семью и работу. Конечно, соответствующим образом различалась и оплата, а сотрудники брали на себя обязательства по соблюдению заключенных с ними контрактов. Робер Риччи быстро приспосабливался к новым условиям, и даже здесь он связывал свое кредо, состоявшее в том, что «создание аромата – это не обычный акт, а акт любви», с так называемым индустриальным гуманизмом, считая подобное сочетание эффективным способом вдохновить своих сотрудников на качественную работу. Он постоянно находился на фабрике, и отсутствие контроля было лишь условностью: все прекрасно знали, что шеф внимательно следит за каждым производственным процессом, однако теперь коллектив снова вернулся к подзабытому понятию «семья», которое так успешно стимулировало работников, когда сама Нина Риччи ежедневно вникала во все тонкости создания новых моделей.