Нина Риччи

Нина Риччи всегда помнила о своей родине, хотя, казалось, она полностью адаптировалась к жизни во Франции. Ее любовь к Италии проявлялась постоянно: конечно, не только при выборе машины, но и в мотивах, которые она использовала при разработке своих моделей. Дома мать часто переходила на итальянский язык, так и не научившись свободно объясняться по-французски. Итальянская речь порой звучала на работе: Нине рекомендовали соотечественниц, так же, как и она когда-то, приехавших в Париж, ничего не имея и все начиная с нуля. Обычно женщины находили работу именно благодаря родственникам, друзьям и знакомым, а итальянская диаспора в Париже была немаленькой и всегда оказывала поддержку приезжавшим с родины, поэтому подобная практика никого не удивляла. Итальянки находили в доме моды, где заправляла Нина, поддержку и отличную практику. Уходили они от Риччи редко – она славилась своим чутким отношением к мастерицам, хотя была строга и замечала все промахи в работе.

Сын Нины воспитывался уже совсем в иных традициях, однако дух Италии, витавший в доме Риччи, конечно, повлиял и на него. Робер с огромным уважением и любовью относился к своей итальянской родне, к матери, бабушке и тетям. Когда он повзрослеет, это станет очень заметно, впрочем, «французскость» ему тоже будет присуща – эта смесь даст великолепные плоды, позволив поднять компанию матери на совершенно иной уровень. Но пока Робер был мал, и Нина спокойно продолжала руководить пошивом одежды в доме Раффин. Владелец дома, Бернард Раффин, передавал ей все больше полномочий, полностью доверяя общение с клиентками, разработку новых моделей и урегулирование вопросов, связанных с работницами. Она руководила двумя мастерскими, управляя тридцатью сотрудниками. Нина сама назначала им зарплату, а клиенткам выставляла цену на заказанный наряд. В конце года господин Раффин получал свою долю.

Нина не изменяла установившемуся у нее порядку: рано утром ей делали прическу, потом она тщательно выбирала наряд, в котором пойдет на работу. В это же время Робера собирали в школу. Шофер сначала отвозил мальчика, и Нина провожала его до ворот, где уже толпились отпрыски не знати, а таких же, как она, преуспевших на деловом поприще буржуа. Потом шофер вез ее в дом моды. Остановив автомобиль возле входа, он выходил из машины и открывал дверцу Нине. Вечером она часто задерживалась на работе, поэтому Робер возвращался из школы без матери. За ним по-прежнему присматривали бабушка и тетя. Шофер ехал к дому моды за хозяйкой и там ждал, когда она освободится. Несмотря на такую нагрузку, дома не прерывалась традиция совместных ужинов за одним большим столом. Готовились итальянские блюда, атмосфера напоминала старые добрые времена. Но изменилось за эти годы слишком многое. Основные изменения касались финансового положения семьи. К сожалению, изменилось и другое: за столом, кроме маленького Робера, сидели только женщины. Старшая сестра Нины и младшая Селестина обе вышли замуж за итальянцев и осели в Монако. Ни мать, ни Альдегиза не пытались устроить свою личную жизнь, помогали Нине по хозяйству и в воспитании сына. Они могли позволить себе прислугу, но тщательно следили за уборкой, а готовить частенько предпочитали сами. У Нины возможности познакомиться с мужчиной не было из-за работы, она редко куда-то ходила без сына и родственников. Время от времени ей пытались сватать итальянцев из их круга, но отношения не завязывались. А знакомиться на улице к ней больше не подходили: теперь Нина выглядела слишком солидно, да и ездила на машине, редко прогуливаясь пешком. Первая влюбленность, первое замужество остались в прошлом. Там, где молодая девушка бегала в ателье через площадь Мадлен в начале своей карьеры в столице моды.

Часть 2 1909–1929 годы

Глава 1 Спокойное беспокойное время