Еще одним вариантом модного костюма был комплект из трех составляющих, который возвращался во всех коллекциях в обновленном виде, – юбка, пиджак и блуза с галстуком или вариант платье-пиджак, выполненные из мягких тканей согласующихся цветов. Элегантность этого дневного наряда во многом заключалась в косом крое, который с момента его создания Мадлен Вионне стал одним из доминирующих приемов высокой моды. Нина Риччи также стала мастером в искусстве изготовления «маленьких платьев» для выхода в свет днем, кажущаяся простота которых проистекает из совершенства освоенной науки о тканях, крое и деталях, присущих только им. Каждая модель обновлялась, ей придавалась своя индивидуальность. Эти платья по-французски назывались
Складки на юбке, декоративные вставки из другой ткани, кайма, строчки и стежки, декоративные вырезы – это основа одного из главных принципов высокой моды: красивой отделки. Именно данному принципу крайне успешно следовала Нина Риччи, отдавая дань ремесленным – в хорошем смысле – традициям профессии. Она преуспела в искусстве придания классическому образу ноток фантазии, что так мило смотрится на всех ее нарядах, включая самые строгие фасоны. Ее творения изобилуют находками: в костюмах сочетаются полоски и принты, вечерние платья оживляют оптические эффекты, в спортивной одежде присутствуют шерстяные шотландские ткани и кожа. В летней коллекции 1935 года появились костюмы с двумя разными юбками: одна из них была выполнена из той же ткани, что и блуза, и этот комплект предназначался для выходных в деревне. Еще одна модель, рукава которой отстегивались, позволяла за несколько секунд превратить дневной наряд в вечерний. Нина Риччи, очарованная звездами американского кино, создала, в первую очередь для себя, особо элегантные наряды для прогулок. Они поражали тех, кто встречал ее во время воскресных променадов по барбизонскому лесу: закутанная в плащ, в широких брюках из крепа или шелка цвета слоновой кости, с тюрбаном на голове. Это хотели копировать, хотели заказывать для себя – что-то экзотическое витало над непривычным образом пятидесятилетней итальянки, ставшей на все сто процентов своей для французской публики.