Ниоткуда с любовью

— Маш, все в порядке? — спросил он. — У тебя странное лицо.

— Все прекрасно, — заверила она Олега. — Я скоро приеду.

Мысль ядовита. Она безжалостна и ядовита. Рождается где-то в голове и тянет изнутри. Тянет, тянет. Бывают такие дикие мысли, которые умеют только тянуться. Из них не извлекаются великие выводы, с их помощью не решаются тригонометрические задачи, ради них не совершаются безумные поступки и не выкапываются сокровища. Они существуют лишь, чтобы дразнить наше сознание. Сейчас Маше казалось, что ее голова забита вот такими мыслями, и нет от них никакого покоя. Они наслаиваются одна на другую, заставляя постоянно круглосуточно находиться в поисках того, что важно, а что нет. И они, эти мысли, мешали ей не только днем, но и ночью.

Олег естественно не стал лезть к ней в душу и докапываться, как и всегда — это было очень на него похоже. Но он видел, что с ней что-то творится. А с ней и правда что-то творилось. Уже вторую ночь Маша не могла спать. Дождавшись, когда Олег уснет, в этот раз он действительно спал, а не притворялся, как в предыдущую ночь, Маша встала с кровати и вышла на балкон. Дул свежий ветер с моря, но было тепло — лето уже вовсю вступало в свои права. Было около двух часов ночи, но Ника и Реснянский все еще были на какой-то вечеринке, а Настя и Чернов устроили себе марафон из фильмов-боевиков, при этом Настя подкалывала Чернова, что он умудрился променять свою новую подружку на фильмы, а тот односложно отвечал на это, запихивая в рот горы поп-корна.

Маша посидела с ними немного, но настроения развлекаться не было, и она ушла спать. На площадке лестницы, ведущей на второй этаж, она обернулась — Настя и Дима отбирали друг у друга пульт. На вопрос, почему они с Черновым не вместе, Красовский как-то со смехом рассказал, что на втором курсе они даже пробовали встречаться, как только познакомились, но в итоге разбежались, вынеся друг другу мозг. Для того, чтобы наладить идеальные отношения друг с другом, Настя была слишком язвительной, а Чернов слишком неуравновешенной творческой натурой.

Маша отправилась наверх, но в комнату не пошла. Она дошла до чердака и наткнулась на коробку — одну из тех, что Олег перевез из своей квартиры. Маша нашла, что искала: сверху лежали какие-то выцветшие папки со старыми проектами, а под ними обнаружилась большая толстая папка с рисунками — именно ее девушка видела у Олега в пустой комнате, еще до переезда. Она села на пол и развязала ленты, связывающие папку. Затем быстро пролистала рисунки, пока не нашла один — девушка, повернутая в пол-оборота. Ее удивленные большие глаза смотрели на Машу очень внимательно. Сурмина быстро захлопнула папку и закрыла глаза.

— А ведь тебе он наверняка доверял все свои мысли и секреты, — прошептала она. Это была Аня, бывшая жена Олега.

Маша чувствовала, что больше не может держаться. Внутри нее уже зрело то самое чувство, которое время от времени не давало ей покоя. Правда, с момента последней поездки многое изменилось, но все же… Изменилось ли?..

* * *

…Около шести утра Сурмина неслышно поднялась с кровати. В окно неуверенно прокрадывалось пасмурное утро, и Маша закрыла ему вход шторой, неслышно проскользнув по темному паркету.

Обернулась к кровати. Посмотрела. Олег спал, положив руку на теплое место на одеяле, под которым еще пять минут назад лежала она.

Собралась она быстро. Натянула толстовку и джинсы, умылась холодной водой, почистила зубы, провела два раза расческой по волосам — и, с отвращением глядя на себя в зеркало, закинула все свои вещи в сумку. Помедлив, вытащила свою зубную щетку, привалившуюся к Олеговой, и не глядя, тоже зашвырнула ее в сумку.

Быстро сбежала по любимой лестнице, заглушавшей все звуки, и замерла на пороге, подставив лицо утреннему ветру.

Было прохладно. Она вздохнула, глубоко и полно, как может дышать человек, который собирается затаить дыхание, прикрыла входную дверь, сбежала по ступеням и быстро пошла по петляющей тропе, желая держаться от этого места как можно дальше.

XV

…Огонь горел — к кончикам пальцев змеей поползло тепло, обжигающее, безоговорочное, и Полина, так пристально смотревшая на огонь, в последнюю секунду решительно дунула на пламя. Рука дрогнула.