Niro. Сборник рассказов.

— Как я и предполагал, два розовых пятна оказались именно в секторе левой височной области, — скрестив руки на груди, обратился к аудитории лектор. — Кстати, обращаясь к группе нейрохирургов, которая у меня обычно занимает правый нижний угол зала (кивок в указанную сторону — ответный кивок четырех человек, один из нейрохирургов что–то записывает в блокнот, остальные держат на вытянутых руках диктофоны) — в случае формирования гематомы в этом месте будет не розовое пятно, а черный провал. Попрошу одного из вас приблизиться ко мне для оказания помощи в дальнейших этапах.

(Записная книжка отложена в сторону, человек поправляет белый халат и выходит к кафедре).

— Давайте познакомимся с вами, уважаемый…

— Хасс. Профессор Джордж Хасс, нейрохирургический центр штата Алабама.

— Очень приятно, Джордж. Судя по всему вы — спец в своем деле. Как вы справляетесь с гематомами данной области?

— Ну, это же вопрос для студента… Трепанация, дренирование… Обычно при обнаружении гематомы все симптомы расстройств сознания проходят, и человек выздоравливает…

— Все слышали? — лектор обратился к залу. — «При обнаружении гематомы…» Обычно это образование до 50 кубических сантиметров, а то и больше. Несколько высокоточных методов диагностики — ядерно–магнитный резонанс, компьютерная томография, «эхо», и тем не менее — куча поисковых отверстий, и половина результатов — отрицательные! (Хасс смущенно переминался с ноги на ногу — не все было так плохо, как утверждал лектор, но оспаривать его не имело смысла). А мы вам сейчас продемонстрируем, как проникнуть в мозг человека и со стопроцентной гарантией найти участок размером в полмиллиметра — и не просто найти, а произвести на него воздействие и получить на выходе результат. Джордж, подкатите к объекту вон ту установку, у противоположной стены.

Хасс, готовый после такого вступления не ассистировать, а провалиться сквозь землю, отправился за следующим аппаратом — огромная стойка со шлемом. В это время другой ассистент, из штатных, брил голову человеку в кресле; тот вяло пытался сопротивляться, мотая головой в пределах, которое позволяло ослабленное на время крепление. Ассистент, устав бороться и порезав макушку несколько раз, затянул винт на креплении до упора и методично продолжил свою работу. Тем временем Хасс приблизился к креслу, толкая перед собой оказавшуюся довольно тяжелой установку для внедрения электродов. «Объект» с силой вжался в кресло, но это не помогло ему — к бритой голове, кровоточащей в нескольких местах, приложили смоченные физиологическим раствором салфетки и надели сверху шлемоподобную решетку, в перекрестиях которой возвышались маленькие хромированные полусферы.

Хасс автоматически отступил на несколько шагов назад от этой «адской машины». В ней чувствовалось что–то жутко агрессивное, но агрессия была скрытой, словно притаившийся в засаде лев. Шлем ждал, когда ему дадут команду.

Профессор подошел к испытуемому со спины, похлопал его по плечу (тот вздрогнул так, что заскрипели ножки кресла; глаза, казалось, выскочат из орбит, дыхание стало шумным, крылья носа мощно раздувались, грудная клетка словно пыталась порвать натянутые на ней ремни):

— Хочу напомнить без лишней скромности, что патент на данное изобретение принадлежит мне, Клаусу Лозински. Если кого–то посетит желание написать на эту тему трактат, ссылки на мою персону обязательны. А сейчас — сам процесс!

Он шагнул к тому креслу, в котором уже сидел, сканируя радужку, опустился в него и надел нечто подобное шлему себе на голову. Но это оказалась просто рама для крепления еще более мощного микроскопа, соединенного с компьютерным анализатором. Глаза Лозински впились в изображения на экране, пальцы замерли над клавиатурой. Через минуту, когда все уже устали ждать, он впервые коснулся клавиш, нашептывая себе под нос какие–то собственные заклинания:

— Интенсивность свечения… Насыщенность… Координата по прецентральной борозде… Здесь рядом панкреатическая зона, хотя не все ли равно… Несколько прикосновений к клавиатуре вызвали оживление шлема. Над двумя полусферами засияли яркие огоньки.

— Как вы можете видеть, — не отрываясь от микроскопа, проговорил Лозински, — в данный момент я активизировал два датчика, наиболее близко расположенных к очагу блокированного воспоминания. Они сейчас создают двухмерную карту проникновения сверла (на этом слове человек непроизвольно стонет и кусает губу), после чего будет дана команда для подстройки третьей координаты. Предвосхищая вопросы — анестезия будет минимальной, он должен потом будет еще ответить на вопросы, четко и правильно.

«Я лучше выйду», — услышал Хасс за спиной. Чьи–то шаги постепенно затихли за дверью аудитории. Тем временем Лозински что–то продолжал шептать себе под нос и через примерно полминуты громко вскрикнул:

— Ну, вот и третья координата готова! Человек в кресле выгнулся дугой и замычал от ужаса. Все было готово. Один из ассистентов выполнил укол в напряженную руку подопытного «образца», после чего тот заметно расслабился и продолжал тихонько рыдать, облизывая слезы с лица.