Niro. Сборник рассказов.

Как всегда, это был вторник, раннее утро. Сирены, конечно же, завыли, но предупреждать было некого – многие еще с вечера ушли на ночь в укрытия, чтобы иметь возможность вдоволь выспаться, а не мчаться в бомбоубежище, сломя голову. Мартин тоже спал без задних ног – вчера выдался трудный день, они с отцом разгребали завалы в центральном районе города, где раньше было то, что называлось коротким непонятным словом «Сити». Ходили разговоры о том, что где–то под городом, на глубине метро или даже еще ниже, могло сохраниться хоть что–нибудь (никто не знал, что именно, но загадочное «что–нибудь» толкало на поиски многих искателей приключений, часть из которых нашли свою могилу в развалинах среди оплавленного стекла и бетона).

Вчера Мартин впервые скрыл от отца свою находку. Когда они спустились вниз на глубину около ста метров по провалу над туннелем метро, Гринберг–младший увидел дверь в скальной породе. Она сливалась по цвету с окружающими камнями, по причине чего была практически незаметна. Мартин кинул на нее незаметный взгляд, потом отвлек отца каким–то разговором, и они спустились еще дальше, где проверили пару раздавленных взрывом вагонов (в которых не осталось даже трупов – животные очень быстро перестроились, мертвецы пошли в ход с ужасающей быстротой). Они нашли несколько сумок с вещами, пару ботинок, практически целых, но со следами собачьих зубов. В целом день можно было считать удачным, не считая ушибленного плеча отца и нескольких царапин на шлеме Мартина, каждая из которых могла стать роковой трещиной. Мальчик, поднимаясь наверх в неуклюжем противорадиационном костюме, еще раз взглянул на неприметную, но с виду массивную дверь с разноцветным значком в центре и решил спуститься сюда как–нибудь в одиночку…

Качнулись стены – не больше, чем обычно. Наверху самолеты проходили над пустыней, которая когда–то называлась Австралия. Бомбили те места вблизи города, где в давние времена, возможно, находились какие–то военные объекты – бомбили с завидным упорством; можно было только удивляться, сколько боекомплекта было заготовлено в свое время кучкой сумасшедших, чтобы война могла продолжаться уже около пятидесяти лет. Каждый день пятьдесят лет подряд самолеты стратегической авиации заправлялись, загружались под завязку бомбами, поднимались в воздух автопилотами–роботами и проходили одним и тем же маршрутом над одними и теми же целями. Самих целей не было уже много лет, но бомбы вгрызались в несчастную землю, и это неправда, что бомба дважды в одну воронку не попадает – еще как попадает!

Мартин поднялся с лежанки, прислушался к тому, что происходит наверху. Эхо взрывов было очень далеким – благо, глубина укрытий была выбрана достаточная, даже потолок не осыпался. Если судить по часам, висевшим над выходом, через пятнадцать минут самолеты уйдут на базу. Где располагалась эта база, не представлял себе никто из ныне живущих – как не представлял, каким образом целых пятьдесят лет стратегические бомбардировщики боронят землю окрестностей Сиднея. Это было абсолютно естественным, не подлежащим обсуждению. Это было ВСЕГДА.

И, как часто случается в жизни, Мартин задал сам себе вопрос:

— Но ведь кто–то же это начал?

И, как это часто бывает с детьми в его возрасте, он захотел найти ответ. Такие вопросы, словно заноза, застревают в детском сознании, и просто требуют ответа; дети становятся одержимы идеей, Идеей с большой буквы. Одержим стал и Мартин.

Первое, что он решил сделать – открыть железную дверь с разноцветным значком.

**************

Лицо этого человека было таким же желтым, как знаки на стенах, символизирующие могущество нерушимой корпорации; старость избороздила его морщинами, спускающимися на дряблую шею. Острый нос на высохшем лице хищным крючком смотрел немного вниз, щеки ввалились. Дополняло жуткую картину полное отсутствие волос на черепе.

Его звали Линдон Дерек, и он уже сорок восемь лет находился под землей, в огромном исследовательском центре, когда–то бурлившим людьми, наукой, экспериментами и ЖИЗНЬЮ. Последний его товарищ скончался больше пяти лет назад – по–видимому, от инсульта, уж очень он страдал от повышения артериального давления. Дерек помнил тот день и час, когда Самюэль нелепо взмахнул руками и скатился под стол в той самой комнате, в которой находился сейчас Линдон. Половина его тела отказалась служить сразу же, повисли правые рука и нога; Дерек понимал, что все эти симптомы достаточно грозные, что Самюэлю нужно помочь, но доктор умер задолго до этого происшествия, выпив практически все транквилизаторы, которые хранились в специальном сейфе Центра.