Niro. Сборник рассказов.

— Куда уж точней, — кивнул он. – И я не хвалюсь. Я делаю это уже несколько лет. Опыт, как и половое бессилие, приходит с годами…

Он попытался улыбнуться удачной шутке, но Ирина не менялась в лице.

— Проводи меня, — внезапно сказала она, бросила пачку сигарет в сумочку и встала. – Может, ты еще не сделал свою сегодняшнюю работу – но я не в состоянии оставаться сейчас одна. Просто – проводи меня. Без всяких намеков, авансов и прочей лабуды. Хотя бы до машины.

Роман кивнул, положил ноутбук в портфель и вышел за ней. Только сейчас он понял, насколько она красива – глядя ей в спину и стараясь не отстать.

Ее машина стояла где–то в самом конце площадки, под раскидистым деревом. Ирина остановилась, резко повернулась к Роману и пристально посмотрела ему в глаза.

— А ведь я тебе нравлюсь… Да?

С этим трудно было не согласиться. Роман кивнул и понял, что подсел на колу. Глоток сейчас был бы не лишним.

— Смотри, — она положила сумочку на крышу машины, а потом расстегнула оставшиеся три пуговицы пиджака. Тот словно рванулся на свободу, открывая грудь, сетчатый топик под ним и сверкающее в лучах солнца белье. – Просто – смотри.

И он смотрел. Ее глаза поглощали его. Тело притягивало. Запах звал за собой. Роман на секунду прикрыл глаза и понял, что в мыслях зашел уже крайне далеко.

— Наверное, губы размазала, когда коньяк пила, — тихо сказала она, не оборачиваясь, нащупала сумочку, открыла ее и вытащила помаду. Легкие касания к губам – Роман бы даже не понял, что именно она поправила…

А потом она сунула руку за спину, вытащила маленький пистолет и принялась прикручивать к стволу помаду.

— Какая хитрая штука, — усмехнулась она своим мыслям. – Придумают же… И помада… И глушитель…

Роман, как завороженный, смотрел на ее руки. Он вдруг понял, что с трудом удержался от фразы «Давай помогу…», что надо бежать, что все это плохо кончится…

…Ноутбук она кинула на заднее сиденье.

— Молчи, придурок, — бросила она в телефон. – Ты идиот. И шеф твоей безопасности – такой же урод, как и ты. Бизнес, твою мать! Вы, дебилы, когда всю свою жизнь на кон ставите… А ну–ка не ори на меня, сволочь!.. Пацан, малолетка, всю вашу подноготную выдрал из интернета за час! За час, ты понимаешь это?! А ты мне – «Давай расстанемся красиво!» Да ты без меня – никто, ты хоть понимаешь это?.. Приеду – расскажу. И попробуй только дверь не открыть, козел…

Она в тысячный раз за сегодня нервно закурила.

— Приревновал, ну надо же. Шеф безопасности… Фотографировал в этом кафе… Ну не скотина ли? — Она понимала, что говорит сама с собой вслух исключительно ради того, чтобы успокоиться. – Знал бы он, зачем я там… Нет, но пацан каков… Нате вам. На блюдечке. С голубой каемочкой.

Сигарета полетела в окно.

— Нравится?… — шепнула она, застегивая пиджак. – Еще бы… Розовый мне всегда шел…

И пшикнула в воздух Дольче Габбана – чтобы не пахло порохом…

Букет для барменши

Сереге Малышеву в этот день было ох как тяжко – смотреть на все вокруг и понимать, что весна, которая наконец–то пришла в Москву, явно не для него. Кусая губы, он сидел на скамейке возле памятника Пушкину и держал на коленях сумку с ноутбуком, а в руке – банку ледяного пива. Сам того не замечая, он отхлебывал из банки, постепенно замерзая, но ему было все равно.

Катя не пришла.

Он, если честно, особенно и не верил в то, что эта красавица–фотомодель придет на встречу с ним – но, как это всегда бывает, надежда умирает последней. И она умирала с каждым глотком пива из банки.

Сергей смотрел куда–то прямо перед собой, временами обводя площадь перед кинотеатром «Россия» туманным взглядом и не замечая расцветающей природы. Пальцы свободной руки рисовали на сумке какие–то значки, обводя пряжки и швы; на скамье вместе с Сергеем замерзал букет гвоздик…

Рядом с ним нежно и красиво обнималась пара – девушка, прильнув к своему парню, что–то шептала ему на ухо, временами целуя в щеку; он улыбался и подставлял лицо весеннему солнцу, прищуривая глаза; его рука лежала на талии подруги и явно собиралась нырнуть под куртку – благо, вокруг была Москва и никому не было дела до целующейся парочки, одной из тысячи в этом сквере. Малышев, хоть никогда не отличался завистливостью, вдруг остро ощутил свое одиночество и желание оказаться на месте этого парня.

Но он не мог. Это было не в его силах.

Так же, как не мог он заставить Катю внезапно появиться сейчас здесь, рядом с ним, чтобы вручить ей букет гвоздик. Она опоздала уже на два с половиной часа – и Малышев понимал, что слово «опоздание» тут вряд ли уместно. Ее не будет – ни сегодня, ни завтра.

В голове пытались прорваться сквозь пивную пелену какие–то банальные объяснения – типа «заболела», «пробки», «мама не пустила» и прочая чушь, но себя он не мог обмануть. Катя была птица совершенно другого полета, и Сергей, идя сегодня на свидание, где–то в глубине души был уверен, что ничего не получится.

А мысли имеют свойство притягивать к себе события и поступки.

Поэтому она не пришла.