Нишань самани битхэ (предание о нишанской шаманке)

30 если скажу — нет, скажи — нет эйкулэ екулэ!” Балду Баян, поклонившись, сказал: “Все духом рассказанное, все объясненное, все действительно так!” Шаманка, схватив свечу, высоко ее подняла и очнулась. Палочки от бубна собрала. А Балду Баян снова на землю опустился и, плача, сказал: “Так как любезное гадание шаманки совпадает с действительностью, не будешь ли добра обеспокоить себя: не воскресишь ли в моем презренном доме жизнь моего мальчика, подобного собаке? Разве есть закон, по которому забывают о жертвоприношениях духам во время получения жизни? Разве есть закон отказываться от платы за гадание?” Нишанская шаманка ответила: “В твоем доме живет собака, родившаяся в один; день с этим мальчиком,

31 трехлетний петух и различные соуса, если я угадала, имеются!” Балду Баян сказал: “Действительно, все есть, и ведь все что нагадала, верно! [Ты] — удивительная и необыкновенная шаманка. Теперь, когда я нашел [тебя], хочу взвалить [на твои плечи] тяжелую ношу, прошу начать большое дело: воскреси молодую жизнь моего мальчика!” Нишанская шаманка, смеясь, сказала: “Как может молодая и слабая шаманка [с таким делом] справиться? Если [все] будет впустую, серебро и добра [только] напрасно потратишь, пользы не будет, а деньги [быстро] кончатся. Других способных шаманов попроси! А я — только что обучившаяся шаманка, еще и основ не усвоившая, да дела еще не имевшая, что я знаю?” Балду Баян на землю опустился, кланяясь

32 и горько плача, обратился [к ней] с просьбой: “Шаманка, если ты воскресишь жизнь моего мальчика, то отблагодарю [тебя] за [эту] милость, отдам половину стада жеребцов, рогатого скота, [половину запасов] цветного шелка, серебра и золота!” — “Делать нечего!” — подумала Нишанская шаманка и сказала: “Господин Баян, встань-ка! Так и быть, я съезжу [к тебе] погадать разок! Если посчастливится, то не радуйся, если ошибусь, то не огорчайся! Ты меня понял?” Балду Баян обрадовавшись, разогнулся и встал. Затем, набив табаком трубку и отдав подарок, вышел, сел на лошадь [и ускакал]. Приехав домой, позвал Ахалчжи и Бахалчжи и сказал [им]: “Скорее приготовьте повозки, носилки и лошадей и отправляйтесь за шаманкой!”

33 Тотчас оседлали [коней] и приготовили носилки, Ахалчжи с несколькими [слугами] выехал навстречу шаманке. Мгновенно добрались до дома Нишанской шаманки на берегу реки Нисихай. Встретив шаманку, поздоровались [с нею]. Идолов и сундуки [ее] разместили на трех повозках. [Сама] шаманка уселась на носилки. Восемь юношей подняли носилки и вскоре прибыли к дому юаньвая. Балду Баян встретил [шаманку] и провел в дом. Идолов и сундуки расставил на большом нахане, лицо и глаза обмыл, возжег курения и трижды поклонился. После этого шаманка лицо обмыла, каши поела. Мокрым платком [лицо] обтерла, бубен приготовила и, обращаясь к духу, начала шепотом [его] упрашивать. Она ударила в бубен, и деревенские шаманы [тоже]

34 ударили в бубны, следуя за нею, но каждый раз вторили ей не в лад, и Нишанская шаманка сказала: “Если [и дальше] будет такая нестройность, как быть?” Юаньвай ответил: “В нашей деревне, действительно, не найдешь способного человека. Если у шаманки был раньше помощник, который умел следовать [за нею], скажи, я заставлю сходить за ним!” Нишанская шаманка сказала: “В нашей деревне проживает семидесятилетний Нари Фянгу. Этот человек превосходно сопровождает меня и владеет бубном, как зрелый мастер. Если он придет, то я и беспокоиться не буду! До мелочи [во всем] послушный”. Юаньвай тотчас оседлал лошадь для Ахалчжи, а другую дал на поводу и велел быстро доставить господина Нари Фянгу.

35 [Ахалчжи и Нари Фянгу] быстро прибыли, с коней сошли. Балду Баян встретил [их и] в дом ввел; Нишанская шаманка, увидев [Нари Фянгу], засмеялась и сказала: “Духам силу придающий высокий, старший брат прибыл! Одежду защищающий мудрый господин Нари Фянгу, брат и помощник, послушай! Мне, женщине, получше подражая [во всем], помоги! Если не смогу твердо доверить брату-помощнику бубен и барабан как обычно, то высеку тебя прутьями, вымоченными в миске. Если в камлании [у меня] будет несовпадение, то побью мокрыми ивовыми прутьями”. Нари Фянгу, смеясь, сказал: “Сильная шаманка! Я, чудак, младший брат, знаю много, но не обучен [как следует]!” — на нахань уселся, приготовил чай и кашу [и быстро] разделался с ними.

36 Тотчас в барабан ударяя, [он] начал прилаживаться. Нишанская шаманка надела одежду злого духа, бубенчики к юбке подвязала. На голову надвинула шаманскую шапку с девятью птичками. Стройная и гибкая, подобная иве, мощным голосом звеня, подражая мотиву “Ян чунь”, высоким голосом на мотив “Дэкэнь и хайхунга” напевая, таинственным голосом шепча, начала молиться: “Хогэ ягэ из каменной ямы хогэ ягэ освободясь, не придешь ли? Хогэ ягэ быстро не спустишься ли хогэ ягэ?” Произнося так, шаманка, [как бы] дурачась, крепко уцепилась за ноги, и дух вселился в нее. Потом зубами вдруг заскрежетала и продолжала шептать: “Хогэ ягэ сбоку стоял хогэ ягэ главный помощник, хогэ ягэ вместе стояли,