Нищета неверия. О мире, открытом Богу и человеку, и о мнимом мире, который развивается сам по себе

Теперь мы возвращаемся к обсуждению соотношения свободы выбора с воображаемым миром, который управляется одними лишь законами природы. Нужно понять, какая бездонная пропасть разделяет «научный» мир, управляемый исключительно законами природы, и мир, в котором наряду с законами природы существует и свобода выбора, способная изменять мир. Чтобы это понять, мы должны совершить серьезное интеллектуальное усилие и отбросить привычки мышления, не дающие нам разглядеть чудесный аспект бытия, скрытый под его поверхностью.

Мы уже отмечали, что понятие свободы выбора ни в коем случае не может быть объяснено или описано средствами языка науки. Давайте проанализируем два следующих высказывания: «Вода закипает, будучи нагретой до температуры в 100 градусов Цельсия», – и: «В августе 1986 года меня пригласили прочесть лекцию в научном заведении в Бостоне, я поехал туда и прочел там эту лекцию». Первое высказывание – это пример научной причинности: причина – нагревание воды до 100 градусов Цельсия (при определенных условиях) вызывает следствие – кипение воды. Это высказывание фиксирует общую, универсальную связь, одна и та же причина всегда вызывает одно и то же следствие – в любом месте и в любое время нагревание воды приведет к ее закипанию. Именно всеобщность этой связи дает возможность исследовать ее научными средствами. Напротив того, второе высказывание сообщает о конкретном эпизоде моей биографии. Здесь тоже есть причина и следствие: причина – мое согласие принять предложение прочесть лекцию, следствие – поездка в Бостон и прочтение этой лекции. Но в этой причинно-следственной связи нет ничего научного, это – уникальное событие, и работать с ним научными средствами невозможно. Однако для меня значимость этой причинно-следственной связи не меньше, чем научной связи из первого примера. Более того, связь между нагреванием воды и кипением я узнал либо при обучении, либо из опыта, а связь между моим решением и его исполнением я узнаю сразу же, без необходимости в посреднике, вижу ее в своей душе. (Однако нужно понимать, что это не служит логическим доказательством наличия свободы выбора и причинно-следственной системы, построенной на ней. Детерминист может заявить, что все то, что мы переживаем как акты свободного выбора, на самом деле таковым не является, а есть следствие цепочки причин и следствий, начавшейся с сотворения мира.)

Таким образом, перед нами две причинно-след-ст-венные цепи, имеющие принципиально разный характер и основание. Согласно секулярной точке зрения, причинно-следственная цепь только одна: определяемая исключительно законами природы, – и потому основополагающий факт наличия свободы выбора представляется загадкой. Однако вся наша жизнь свидетельствует о том, что такая свобода у нас есть – как в большом, так и в малом. Она проявляется в важнейших решениях нашей жизни: вернуться к соблюдению заповедей или переехать в Землю Израиля, – решениях, которые мы принимаем очень редко, – и в решениях, которые мы принимаем постоянно: прочесть эту или другую книгу, прослушать новости, отправиться на прогулку или вообще совершить то или иное движение: встать, пойти, повернуть налево или направо и т. п.

Следует подчеркнуть, что свобода выбора – непременное условие творчества, отличающего человека от всех других созданий во всем мире. Ясно, что без способности выбирать между различными возможностями творить нельзя. Без свободы выбора нет творчества. Это означает только одно: свобода выбора лежит в самой основе человеческой сущности.

Само существование причинно-следственной це-пи, связанной со свободой выбора, выражается в факте того, что нет никакой возможности научно предсказать поведение человека. Научные средства пригодны для работы с системами, не связанными с духом, такими, как система небесных тел, различные механизмы и устройства, основанные на использовании физических законов, – лазеры, радиоприемники, телевизоры и тому подобное. У здравомыслящего человека, не увлеченного хитросплетениями философии, не вызывает ни малейших сомнений факт того, что у него есть свобода выбора. Однако несмотря на это существование или несуществование свободы выбора нельзя доказать ни логически, ни экспериментально.

Можно рассмотреть отношения между научной системой причинно-следственных связей и системой свободы выбора и с еще одной точки зрения. В ходе развития мира (см. ниже, части 4 и 5) были сотворены новые сущности, каждая из которых стояла на более высоком уровне, чем предыдущая. Сразу после сотворения мир состоял только из первичной материи, то есть был неодушевленным. Затем были сотворены сущности более высокого уровня – возник растительный мир, животный, а затем и говорящий, то есть человек. Эти уровни возникают не постепенно, в ходе последовательного развития, а внезапно, прыжком с уровня на уровень [23] . Неодушевленный мир управляется законами физики (кроме Б-жественного управления, действующего на каждой ступени), а на более высоких уровнях законы физики действуют вместе с дополнительными свойствами, характерными для каждой новой сущности. В случае животных их поведение определяет система инстинктов, но тела их состоят из материи – поэтому они подчиняются также и законам физики.

Теперь рассмотрим человека. В первой главе мы уже представили его как самое сложное и самое изощренное творение на земле, в котором можно обнаружить различные уровни существования. Его тело представляет собой материальную систему, над которой властвуют законы физики. На более высоком уровне на его поведение могут влиять инстинкты – он, таким образом, еще и живое существо. Но в нем есть и душа, обладающая самосознанием и свободой выбора. Это – наиболее высокий его уровень, приближающий его к Б-гу. Теперь понятно, почему так трудно осознать и определить свободу выбора в научно-физических понятиях и представлениях, которые относятся к низшему, базовому уровню. Выше мы приводили слова Эйнштейна, согласно которым в рамках научного мышления нет места свободе выбора. Но в этих рамках нет места и системе инстинктов, властвующих над животными. Если бы животные могли думать и проводить логический анализ, они могли бы заявить, что, с их точки зрения, в их системе мышления нет места свободе выбора. Только человек в состоянии понять, что такое свобода выбора, однако и он не в состоянии определить ее через понятия, характеризующие более низкие его уровни. Поэтому ясно, почему так сложно понять свободу выбора в рамках секулярного подхода, базирующегося на научном описании всего мира в целом.