Нищий и принцесса

Сегодня она как-то немногословна. Отрываю глаза и бросаю на нее беглый взгляд. Еще и какая-то напряженная. Скука. Хочется тряхнуть за плечи, как следует, чтобы вспомнила, кто она есть.

— Ну что, рассказывай, как поживаешь, — я решаю прервать молчание и закрываю папку.

— Нормально, — робко пожимает плечами, — А ты как?

— Все отлично! Вообще не жалуюсь! Я смотрю, ты тоже немного забилась.

Рассматриваю ее изящные запястья, на обеих руках, на внутренней стороне, чуть выше сгиба, две почти одинаковые татуировки: на правой свежий, только что распустившийся одуванчик, на левой точно такой же, но отцветший и почти осыпавшийся. Очень тонкие линии, ювелирная работа, Боцман бы оценил.

— Еще есть?

Стелла перекидывает волосы за спину и склоняет голову набок. За ухом, ближе к шее, маленькая птица, тоже очень тоненькая, только силуэт. Да, это место я, кажется, припоминаю. Приятно. Как-нибудь покажу ей свою змею, пусть тоже немного порадуется.

— Это все, у тебя их три? — я слегка приподнимаю уголки губ и брови.

— Мы будем разговаривать про татуировки? — смотрит на меня расстроено и нервно вертит в руках смятую салфетку.

— А о чем ты хочешь поговорить?

— Я подумала, что мне надо как-то с тобой объясниться… — Стелла взволнованно бегает глазами и крошит салфетку на мелкие шарики.

— Да ладно тебе, забей! — я иронично прыскаю смехом, — Было и было! Мы были совсем мелкими, глупыми и слишком отчаянными. Наверно, у каждого в школе случалась «великая любовь на всю жизнь», когда казалось, что с ее уходом мир рухнул и пора умирать. В итоге, никто не умирает, а спустя время даже забывает, что такой человек вообще существовал.

Последнюю фразу произношу с особым ехидством и наблюдаю, как Стелла берет в руки вторую салфетку.

— Тебе даже не интересно узнать, что случилось? — спрашивает с обидой.

— Наверняка, что-нибудь жутко драматичное, — я вздыхаю, — Угадал? Всему есть какое-то очень логичное и печальное объяснение?

— Да, есть… — Стелла расслабляет челюсть, высвобождает нижнюю губу и на ней, сбоку, виднеются две глубокие отметины от зубов. Губы она сегодня не накрасила.

— Вы уже готовы сделать заказ? — к нам еще раз виновато подходит официант.

— Нет, мы не готовы сделать заказ! — рычит Стелла, как в старые добрые. Давай, давай, просыпайся!

Я некрепко беру официанта под локоть и немного тяну, чтобы он наклонился.

— Принесите, все что у вас есть. — говорю негромко.

— Не понял… — он странно на меня смотрит.

— Каждую позицию в меню принесите, я не могу выбрать, хочу попробовать, — произношу невозмутимо.

— Вообще все? — он округляет глаза.

— Да, вообще все, — строю невозмутимую гримасу и пожимаю плечами.

— Но это будет долго…

— А я никуда не тороплюсь! — я улыбаюсь.

— Х-хорошо, — он еще раз подозрительно давит на меня косяка и отходит.

Возвращаюсь к Стелле, она тоже пялится на меня удивленно. Может она думала, что я закажу дешевые сосиски и кофе в пакетике?

— Ну так что там с твоей драмой? Не терпится услышать! — не скрываю своего язвительного настроя.

— Когда мы с тобой встретились, у моей семьи уже не было денег. Не было даже семьи. Отец умер, мать сидела в СИЗО. Нашелся человек, который выплатил наши долги, чтобы ее выпустили… — ее голос дрожит. Я сейчас расплачусь!

— С ума сойти, какие страсти! — я ядовито хмыкаю.

— Скворец, я… — Стелла грустно сводит брови.

— Меня больше никто так не называет, — я не даю ей сказать, — Скворец это нищий гопник из интерната. А у меня есть имя и дом.

У Барби очень тяжелый взгляд, это меня раздражает. Она извиняется и уходит в туалет, возвращается минут через пятнадцать, когда приносят первые закуски, с красными глазами. Так дело вообще не пойдет! Если она теперь до такой степени слабачка, то это будет очень скучно и очень быстро. Надо ее немного встряхнуть.

— Ты прости, мне срочно надо ехать, — говорю бегло и закидываю в рот кусочек огурца, — Ты ужинай, я пока пойду закрою счет, а то официант похоже очень занят.

Ловлю на себе новый разочарованный взгляд и лезу за кошельком.

— Я тоже пойду, — Стелла импульсивно хватается за сумочку.

— Подвезти? — говорю из-за плеча.

— Подвези, — отвечает равнодушно.

Когда мы выходим на улицу, быстрым темпом иду на парковку и не жду ее, залезаю на байк и прикуриваю, наблюдаю как Стелла медленно маневрирует между луж на высоких каблуках. Потом она подходит ко мне и начинает мяться возле руля, на байк особого внимания не обращает, а жаль. Он точно такой же, как у был Гофмана. Я выдуваю дым в ее волосы.

— Прости, я случайно, — строю виноватую гримасу, — Ну что стоишь, залезай!

— Подвинься.

— Нет, Стелла, назад.

Хлопает своими густыми ресницами и продолжает стоять на месте.

— По Москве так не ездят, так что забирайся.

— По Москве и без шлемов не ездят, — начинает ворчать, но одергивает платье и перекидывает ногу, устраиваясь на сиденье.

Когда узнаю, где она живет, у меня вырывается смешок, совсем недалеко от Лизы, только в другую сторону на развилке. Стелла обхватывает руками мою куртку, крепко в меня вцепляется, я отбросаю окурок и завожу мотор.

Ну погнали, сейчас посмотрим, насколько слабые у тебя руки!