Нищий и принцесса

— И мне очень плохо… Вот зачем ты это сделала… Зачем? Почему ты ничего мне не рассказала и наворотила в одиночку такого дерьма, которого уже не разгрести…

— А чем бы ты мне помог? — говорю робко и тихо, и тревожно дышу в его шею.

— Я не знаю… Может быть я ограбил бы банк, может, угнал несколько дорогих тачек или продал почку! Или набрал кредитов… — Скворец начинает заводиться, — Мы могли бы отдавать их деньгами, которые я бы получал на боях. Ты ведь даже не дала мне шанса… Ты просто забрала все наше будущее… С тобой случилось такое дерьмо, а ты даже ничего мне не сказала…

— Прости, — шепчу еле слышно.

— Если бы я мог простить, мне бы не было так плохо, — Скворец зарывается пальцами в мои волосы, — И тебе бы не было.

— Я так больше не могу, — я шмыгаю носом, — Я устала. Лучше бы ты так и оставался моим воспоминанием.

— Я тоже очень устал, сучара! — он прижимает мою голову к себе крепче, — Наша с тобой страсть вышла слишком разрушительной…

Ненадолго Скворец замолкает и тяжело дышит, а потом спрашивает взволнованно.

— Ты обнимешь меня? Сучара, пожалуйста…

Мои руки все еще зажаты между нами и Скворец меня слегка освобождает и дает их вытащить. Я просовываю руку вдоль его корпуса и обнимаю за спину, большим пальцем медленно вожу по ткани футболки.

— И ногами…

Теперь мы лежим почти, как раньше. Только мы совсем другие. И у меня правда больше нет сил. Я даже понимаю, что он имеет ввиду, когда говорит, что не может меня простить, потому что я тоже его не могу. Скворец пропускает мои локоны через пальцы, то некрепко тянет их, то массирует затылок, прижимает меня еще крепче, трется щекой об мой висок и я снова сохну от тоски.

— Что мы будем делать дальше? — спрашиваю осторожно.

— Полежим, пока я опять что-нибудь не вспомнил…

— А потом что?

— Наверно, опять будем доказывать друг другу, что бывает еще хуже, чем мы думали.

— Не хочешь меня амнистировать?

— Уже нет. После Лавренова, точно нет.

— Но ты же понимаешь, что для меня это совсем ничего не значило?

— Зато значило для меня, — говорит с горечью.

— Я же знаю, что ты меня любишь… — шепчу на выдохе, — Я это чувствую…Ну нет у меня сил больше! Правда, нет! Я не хочу играть с тобой в войну… Я наступлю себе на горло и прощу тебе то, что ты прошелся грязными ботинками по моему сердцу, просто перестань это делать… Я так по тебе скучаю!

— Я тоже по тебе скучаю, сучара… Прости меня за все… Но вместе мы больше не будем…

— Ну почему ты такой? Если бы я видела, что у тебя все хорошо и ты счастлив, я бы смирилась и порадовалась за тебя… Но мы же мучаемся оба… Я же вижу, что тебе без меня тоже плохо, почему ты не хочешь просто попробовать все исправить? — я всхлипываю.

— Потому что такое уже не исправляется… Ты сама не видишь, что ничего уже не исправить?

— Неужели обида может быть сильнее любви?

— Наверное, может…

— Не отталкивай меня… Я держусь на последнем дыхании… — говорю нервно, сквозь частое, рваное дыхание.

— Я тоже на последнем дыхании, сучара… Но у меня не получается делать вид, что ничего не произошло. Я не могу так… не могу…

В моей груди снова ноет и снова хочется в него вцепиться. Мне сложно контролировать свои эмоции. Я отпускаю его, подбираю руки и ноги, высвобождаюсь из его объятий, поднимаюсь на кровати.

— Тогда больше не звони мне и не залезай в мой дом. Не давай мне надежду…

— Хорошо… Я больше не буду, — произносит с сожалением.

Я поднимаюсь с кровати, поджимаю губы от обиды и иду к выходу.

— Стелла… — взволнованно говорит мне в след, но я не останавливаюсь, натягиваю мюли и хватаю сумку, — Иди сюда!

Когда я говорю, что устала и больше не могу, значит я правда больше не могу. Я не собака, чтобы каждый раз бежать по его зову и опять на что-то надеяться. Скворец прав, страсть бывает разрушительной. Во мне больше нет энергии, мне срочно нужно что-нибудь разрушить…

Глава 12

Скворец

Как же мне было херово. Я никогда не перепивал настолько сильно. Полторы бутылки вискаря до появления сучары, пару пропущенных ударов в сердце и еще пол бутылки после ее ухода. Я не помню дословно, что я плел, помню только свои ощущения. Тоска со злостью, никогда не покидающие меня чувства. Я не хотел, чтобы сучара уходила, но все сложилось, как сложилось. Надо поговорить еще раз, на трезвую голову. Вчера я был на волоске от того, чтобы сорваться и сорвался бы, если бы прочитал ее блокнот во время первой порции спиртного. Помню, что когда она ушла я пролистал ее дневник, меня хватило только на четыре страницы, потом опять скрутило в узел от печали. В итоге, я налакался так, чтобы вообще не чувствовать, чтобы больше не болело. Под утро переодически просыпался от диких вертолетов, устало стонал и удивлялся почему я не в полном ауте, а регулярно включаюсь. А потом начал трезвонить мой телефон, но я не мог подняться, вырубался вновь и каждые десять минут просыпался от нового звонка. Я не знаю, что случилось, возможно я опять пр@ебал тренировку.

Более менее пришел в себя и продрал глаза, только ближе к вечеру. Как раз под очередной звонок. Как же задолбали!