Нищий лорд

— Я встречусь с ними через несколько минут, — ответил лорд Корбери. — Вы сказали моему управляющему, чтобы он был здесь в половине десятого?

— Вчера вечером, после того, как я получил ваши указания, милорд, я отправил грума в дом господина Уолкера.

— Спасибо, Барнстейпл, — сказал лорд Корбери. — У меня такая масса дел!

В его голосе слышалось удовлетворение.

— Действительно, милорд, — ответил дворецкий. — Если ваша светлость позволит, я хотел бы повторить слова, только вчера сказанные господином Уолкером: что не существовало еще на свете джентльмена, который с таким знанием дела разбирался бы во всех хитросплетениях самой запутанной ситуации, который был бы столь точен и прозорлив в своих решениях.

Лорд Корбери позволил себе удовлетворенно улыбнуться.

«Это действительно так», — подумал он. Он никогда раньше не подозревал, какое наслаждение может доставить процесс составления нового плана поместья или принятия на работу архитекторов, строителей, каменщиков, плотников и других специалистов, от которых зависели все задуманные им проекты.

— Боюсь, — продолжал дворецкий, — ваша светлость обнаружил, что старый хозяин был заинтересован только в благополучии своих лошадей. Он мало интересовался успехами арендаторов и тем, как обрабатывались его земли.

— Должен признаться, я был удивлен тем, что столь многое в поместье требует капитального ремонта, — согласился лорд Корбери.

Взмахом руки он дал понять лакею, предлагавшему еще два блюда, что есть больше не будет.

— У меня нет времени, — сказал он. — Кроме того, я могу прибавить в весе, если повар будет продолжать готовить каждый раз такие изумительные блюда.

— Адольфус будет очень польщен, милорд, — заметил дворецкий, — когда узнает, что вы благосклонно отнеслись к его усилиям. Он действительно мастер своего дела и очень переживает, когда его работа не нравится.

— Тогда передайте ему, что я очень доволен, — сказал лорд Корбери.

Он взял стоявший рядом стакан зля, сваренного в его собственной пивоварне в его собственном поместье. Как считал лорд Корбери — хотя, возможно, это была только игра воображения — этот эль был лучшим из того, что он пробовал за всю свою жизнь.

Он собрался было уже встать из-за стола, но тут вошел лакей и передал Барнстейплу серебряный поднос. Барнстейпл поставил его рядом с лордом Корбери. На сверкающем дне подноса лежали два письма.

— Только что доставили почту, милорд.

Лорд Корбери взял письма. Не было сомнений, что первое, написанное изящным почерком, принадлежало женщине. Завитушки на заглавных буквах второго письма также указывали на то, что и его писала женщина.

Лакей положил рядом с его светлостью костяной нож для бумаги с отделанной золотом ручкой. Лорд Корбери вскрыл первое письмо.

От бумаги пахло гарденией, а так как у него были все причины запомнить аромат этих духов, он начал читать, даже не посмотрев на подпись.

«10 июля 1817.

Периквин, мой дорогой, для меня было огромной радостью услышать о большом состоянии и об обширных поместьях, которые твой дядюшка оставил тебе в наследство после своей смерти. Сезон в Лондоне уже закончился, и мы сейчас, как ты догадываешься, в Брайтоне, где пребывает его королевское высочество принц-регент. Здесь довольно весело, но, как ты можешь себе представить, я очень скучаю по тебе.

Пожалуйста, поскорее приезжай сюда и присоединяйся к нам, папа с большим нетерпением ждет встречи с тобой,

Остаюсь, дорогой Периквин, твоей любящей

Хетти».

По мере того, как лорд Корбери читал письмо Хетти, его губы постепенно искривлялись в презрительной усмешке. Когда он дошел до упоминания о сэре Вирджиле, он улыбнулся, но в той улыбке не было ни капли веселья.

Он швырнул письмо на стол и взял второе. Он слишком хорошо знал этот почерк. Письмо пришло от Фенеллы, и вот что он прочитал:

«11 июля 1817.

Дорогой Периквин, Я чувствую себя ужасно виноватой в том, что так и не выразила тебе свои глубокие соболезнования по поводу смерти твоего дядюшки и по поводу трагических событий, которые привели его к гибели. Пожалуйста, прости меня, но я была так занята все последние недели, что у меня едва хватало времени думать об этом, без сомнения, ты поймешь, что я пишу тебе из Брайтона, где у дяди Родерика красивейший и очень просторный дом, расположенный на Стейне рядом с домами герцога Мальборо и госпожи Фитцхерберт.

После твоего отъезда произошло так много удивительных событий, что мне трудно решить, с чего начать рассказ.

Дядя Родерик стал моим опекуном и великодушно решил представить меня высшему свету. Он преподнес мне совершенно изумительные платья, и ты, Периквин, будешь страшно удивлен, когда узнаешь, что я имела огромный успех! Каждый вечер мы ездим на балы и в Ассамблеи, и я дважды обедала в Королевском Павильоне, а Его Королевское Высочество осыпал меня всевозможными комплиментами и за обедом даже усадил по левую руку!

Я знаю, ты будешь смеяться, когда услышишь, что несколько поклонников просили у дяди Родерика разрешения ухаживать за мной! Все это так замечательно, и иногда мне кажется, что я грежу.