Нисхождение короля

Кажется, мы видимся в последний раз. Вот так при тусклом моргающем свете оставшихся уличных фонарей, едва-едва разгонявших осеннюю тьму. Виден только страдальческий излом морщин на лице матери, и как она сжимает спрятанные в перчатки пальцы, как держит повёрнутой голову, пока Лиам осторожно уводит её со двора к оставленным снаружи лошадям. Она смотрела на меня до самого поворота, а потом скрылась в темноте, и я осталась одна. Даже охрана ушла, а слуги скрылись. Семейство Винцелей покинуло родовой замок.

Здесь холодно и много мокрого снега. Слышится как вниз падают остатки кладки, и в ответ доносится карканье разбуженных ворон. Над замком совсем близко возникает полоса огня, уходящая за одну из башен, раздаётся мощный звериный рёв, трясётся земля и на моих глазах вниз за стену падает дракон. Однако через мгновение зверь взмывает обратно в небо, успевая заслонил Артана от точечного удара зелёно-рыжего пламени Никлоса, всё ещё не выпустившего нориус.

Король и правда играл с врагами, наслаждаясь своим превосходством. Один удачный поворот головы и новая порция огня врезается в Рупера Свенского — складываются драконьи крылья, и он замертво падает на землю, сотрясая стены, отчего расширился проём на месте отцовского кабинета. Рухнул пол, дыра спустилась на несколько этажей ниже, вниз полетели крупные каменные глыбы, послышались треск, грохот и чьи-то отчаянные крики. Я, закрывая голову от посыпавшихся осколков лопнувшего оконного стекла, убегаю с внутреннего дворика за пределы замка, над которым волнами разносится отчаянный вопль Артана, потерявшего наставника.

Оказавшись рядом с поверженным бывшим маршалом, увидев окровавленную спёкшуюся морду зверя, и почувствовав запах горелой плоти, я была готова вернуться обратно под защиту неустойчивых стен, настолько отвратительно выглядел павший дракон. Через несколько секунд началась трансформация обратно в человека, и передо мной предстал полуобнажённый мертвец со сгоревшим лицом и переломанными костями. Так пал герой войны, кэрр Рупер Свенский.

Запрокинув голову, сумела разглядеть две фигуры, замершие над самой высокой башней замка. Никлос кружил вокруг Артана, издевательски задевая его крыльями и мешая спуститься ко мне вниз. Ещё немного и королю надоест эта игра и он примется за своего непримиримого врага, некогда бывшего лучшим другом. Злодейка-судьба. Не встреться им я — они бы всё ещё были бы вместе…

Я разбегаюсь и подпрыгиваю, натягивая внутреннюю пружину переворота. Со временем превращения даются легче, но каждый раз кажется, что всё впервые. Руки, ставшие тяжёлыми, а потом лёгкими и невероятно послушными… голова, что вытягивается, как нуга, обретая необычную плотность и тяжесть. И тело, что казалось маленьким, но твёрдым, сейчас растягивается, кости трещат и на несколько секунд оглушают противным хрустом. Когда всё проходит, во мне уже пара тонн, но по ощущениям — как пушинка, набитая воздухом. Жалею, что внутри, как у Анки, нет огня. Но у меня есть оружие получше.

И я взмываю вверх, когтями проходясь по наружной кладке замка, карабкаясь выше, чтобы целиком расправить крылья и устремиться в бой. В закрытых окнах на этажах вижу испуганные лица оставшихся слуг. Родной дом ходит ходуном, в немом ужасе пытаясь понять, что происходит под вновь разыгравшимся снежным бураном.

Ветер бьёт в лицо, но глаз не трогает — защитная плёнка спасает и от холода, и от огня, делая меня неуязвимой к ледяным порывам и противным льдинкам, что врезаются в чешую вместо снега. Ураган идёт с Бросвальской гривы, значит пришёл самый суровой, самый опасный ветер, что гнёт деревья, с корнем выкорчёвывая их из земли. И то, что было днём — лишь предупреждение, подготовка перед настоящим представлением осенней бури, что всегда первой заходила к нам, прежде чем отправиться дальше по континенту вниз до самой столицы.

Добравшись до крыши основного здания, я взмыла в небо, сталкиваясь с порывом ветра и идя напролом к удаляющимся вспышкам огня. Никлос и Артан вступили в очередной бой и теперь их сносило в сторону горной реки.

Я забираюсь всё выше и выше, к самой кромке тучных облаков. Моё стремление догнать кружащихся вокруг друг друга драконов кажется самоубийством, ведь мы, драконицы, не взлетаем так высоко — это опасно для наших нежных крыльев, не обладающих такой толщиной как мужские. Но я не могу остановиться, даже когда боль как острый нож взрезает мышцы и рвёт перепонки, снижая подвижность.

А когда я оказалась совсем близко, Никлос, будто зная, что смотрю с первого ряда, выпускает в Артана струю чистейшего пламени, подкрепляя волной нориуса, против которого маршал бессилен. Мой крик застыл в воздухе, и я засияла белым светом, вся становясь ариусом на пути нориуса. Не знаю, как сумела, но я будто пронзила пространство, заслоняя мужа от смертельного пламени, и, врезаясь в него, перехватываю его взгляд.