Нисхождение короля

— О, проклятые боги, как же мне всё это надоело! Неужели ты думаешь, что я каким-то магическим образом передумаю?! Думаешь, я просто возьму и полюблю тебя? Думаешь, что, заперев в комнате, я превращусь в твою маленькую зверушку, с которой будешь делать всё, что захочешь?! Ведь только так ты можешь до меня добраться. Как это было в ту ночь, когда ты чуть не изнасиловал меня! Это твоя фантазия? Мечта?.. Не можешь услышать от девушки нет, и так пытаешься получить желаемое? Этого ты хочешь для меня, мой король?! — меня несло по воздушным кочкам, и я только распалялась от его молчания. Вся ненависть вылилась из меня как из проткнутого бурдюка, изливаясь на Никлоса потоком желчи. А я продолжала орать:

— Или ты думаешь, я не знаю, что нашёптывает тебе вечный? Думаешь, что сможешь сломать меня и переделать под себя? Думаешь, я настолько ничтожна, что ты сможешь вертеть мной как захочешь?! Этому не бывать! — и я осмелела настолько, что шаг за шагом, с каждым крепким словцом, подходила всё ближе к застывшему королю, пока не упёрлась указательным пальцем ему в грудь и только тогда ощутила истинный жар его гнева.

Он больно схватил моё запястье, выворачивая руку и я закричала от хрустнувшей косточки.

— Никогда не повышай на меня голос, — он окатывает меня ледяным огнём, продолжая держать руку, пока я безуспешно пыталась высвободиться. — Никогда не думай за меня. И не смей злить, иначе я буду делать тебе больно, — продолжил он, сильнее выкручивая руку, отчего я была вынуждена вплотную придвинуться к нему, и тогда он схватил меня за шею, приближаясь к лицу, говоря совсем близко, что я ощутила раскалённое дыхание дракона, и увидела, как докрасна раскалилась радужка глаз.

— Я буду делать с тобой всё, что захочу. И не тебе решать, чего я желаю. А будешь сопротивляться — найду как усмирить. Я слишком долго был добрым. Потакал твоим слабостям, позволял думать, что ты маленькая принцесса, у которой всё будет как в сказке. Ты — моя подопечная. Ты — моя семья. И как член королевской семьи, ты несёшь бремя обязанностей передо мной и перед королевством. Твоя первостепенная задача — во всём слушаться меня. Не перечить и не обсуждать мои приказы. Поняла, кэрра Селеста Каргат?

Я смотрела на него, чувствуя, как предательский ком встаёт в горле, готовясь выйти потоком горячих слёз. Зубы скрипят, запястье горит огнём от сильной хватки, и рядом с королём жар до кровавого пота распалял кожу. Он давил. Давил и авторитетом, и нориусом, и силой своего голоса. Он жёг меня драконьим огнём, подавляя волю, принуждая склониться, сдаться, отдаться ему во власть.

— Ты поняла меня? — повторил вопрос король, как крапивой сильнее сдавливая запястье.

Я цежу сквозь зубы:

— Нет.

И тогда он бьёт меня по щеке, а потом толкает в грудь, отпуская руку, и я, пятясь назад, падаю на подвернувшееся кресло. Король, довольно усмехнувшись, будто ответила именно так, как он хотел, идёт следом, на ходу расстёгивая рубашку.

— Если ты по-хорошему не понимаешь, придётся по-плохому, — говорит язвительно, выуживая из петель кожаный ремень брюк. — Думаешь, я могу только со спящей? Посмотрим, как ты сейчас заговоришь! — он хватает меня за плечи, и не смотря на мои отчаянные попытки вырваться, поднимает как пушинку, перебрасывая на диван. Я изворачиваюсь, пытаясь уползти, царапая ногтями обивку, а он за лодыжку тянет назад, наклоняясь ниже. Нориус впивается в мои руки, запрокидывая над головой, пока король расправляется с юбками, губами пытаясь поймать мои губы.

— Я не хочу! — пытаясь кричать и изворачиваясь змейкой в его руках, я обращаюсь к ариусу, который впервые не ответил. На его месте пустота, будто никогда и не было. А Ник добирается до моего рта, прикусывая до крови губу, впиваясь поцелуем ярости, от которого всхлипнула, не в силах дать отпор. Я как волчица, пойманная в смертельный капкан. Не вырваться.

И тогда меня с головой накрывает волна жара. Она вышла из сердца, разлетаясь спокойствием и теплом. Я замерла, застыла, потерялась, перед глазами потемнело, сменяясь красно-жёлтыми вспышками, и я моментально вспотела, ощущая пульсацию между ног. Прикосновение кожи обивки дивана кажется нежнейшим шёлком, погружающим в негу наслаждения, а тяжесть мужского тела, замершего надо мной, притягивает, убаюкивая теплом, и я непроизвольно изогнулась навстречу, закатывая глаза, прерывисто дыша. Любая мысль тяжеловесна, будто попала под камнепад, и я гоню их прочь. Ушли тревога и страх, и всё остальное потеряло значение, кроме медленной пульсации, заглушившей всё остальное.

— Да-да, наконец-то! Именно этого я и желал для нас! — с облегчением прошептал Ник, с затаённой радостью смотря на меня. Ушло давление гнева, пропал нориус, а вместо когтистой злобы, король мягко очерчивает мой овал лица, склоняясь ниже, даря трогательный несмелый поцелуй. Не встретив сопротивления, целует смелее, а я отвечаю ему, как в любовной горячке, расцветая, распаляясь, вся раскрываясь, не отдавая отчёта, что и с кем делаю.