Нить

Ладонь скользит по спине, стягивая с моего тела одеяло, гроза ломится в окна, барабаня тяжелыми каплями дождя по стеклам. Мне тоже хочется плакать, но страх парализовал настолько, что слезы высыхают так и не пролившись. Я не чувствую ничего кроме ужаса и ладони, ложащейся мне на шею. Мне мерзко и гадко от собственного бессилия и от того, что все, что со мной происходит — законно.

От испуга я дернулась и рухнула на пол. За окнами уже было утро, прохладный осенний воздух наполнял тихий шепот начинавшегося дождя. Это был лишь сон…Прошлое еще иногда накатывало на меня волнами вот таких вот припадков. Я устало прислонилась спиной к ножке стула и протерла глаза, все же, спать на стуле было глупым занятием. Сахарок проснулся и тут же бросился ко мне, желая возвестить радостным повизгиванием как сильно он в меня влюблен.

В палате было еще тихо. Спали гномы и миссис Брок прилегла на одну из свободных коек, закутавшись в цветастую шаль. Вчера хозяйка домика, где меня поселили, уже ждала меня и пострадавших в здании больницы, тут же включилась в обязанности медицинской сестры и до поздней ночи помогала мне осмотреть всех раненных, привезенных с шахты. Холг все так же бормотал о чудовищах в пещере, а потому мы вкололи ему двойную дозу успокоительного, после чего гном мирно заснул.

А вот состояние второго, Лурга, меня заботило куда больше. Ему я тоже вколола успокоительное и обезболивающее, но решила убрать с нижних полок в шкафчике все опасные для жизни медикаменты. Все то, куда гном мог добраться хотя бы ползком.

Он не проронил ни звука, пока его везли в больницу, укладывали на койку, бинтовали. И это был дурной знак, который свидетельствовал только о сильном надломе личности.

Оставив Сахарка носиться вокруг стула, я подошла к койке гнома. Лург заметил мое появление и даже не пытался казаться спящим.

— Мне больно, — хрипло прошептал он, — мне нужен укол.

— Я сделала укол час назад, — присаживаясь на постель, я осторожно взяла гнома за руку, — боли быть не должно.

Лург только сильнее сжал зубы и зло глянул на меня. Еще совсем молоденький, лет двадцать на вид. Мне было искренне жаль его, но показывать, а тем более говорить ему об этом я не собиралась. Как не собиралась показывать, где именно я хранила морфий. Такое уже случалось однажды, когда я только мечтала стать врачом, работая в госпитале медсестрой.

— Мне больно, — упрямо пробормотал гном.

— Вы врете, — мягко произнесла.

Он продолжал следить за мной злым лазурным взглядом и сопел, сдерживая крик. Это лучше. Это эмоции, а они всегда лучше равнодушия. Поэтому я осталась сидеть рядом, давая гному возможность выместить на себе свой гнев.

— Вы же врач, — дрогнувшим голосом, произнес Лург, — вы же должны помогать.

Я со вздохом отпустила руку гнома и посмотрела парню в глаза:

— Я и помогаю вам выздороветь, — пожала я плечами, — а помогать делать вам глупости не обязана. У вас страшная травма, но могла быть страшнее. Ноги — это не все тело. Вы сможете научиться жить так.

— Жить? По- вашему это жизнь? Вы издеваетесь, док? До конца жизни ходить под себя и пялиться в потолок? Я не хочу… Дайте мне морфий… прошу вас.

— Если ваша жизнь не оборвалась в шахте, то в ней точно есть смысл, — твердо заявила я, — и не нам с вами решать какой. А сделав глупость и сбежав от своей боли, вы никогда не узнаете, насколько безнадежна ваша травма и что ждет вас дальше.

И вот тут он сорвался. Зло зарычал и принялся шарить руками в воздухе, желая схватить, стоявший на тумбе графин с водой. Полупустой сосуд со свистом пролетел мимо меня и звонко раскололся об стену, разбудив миссис Брок и испугав Сахарка. Лург сквернословил и проклинал меня, пока я молча наливала ему свежую воду в стакан. Его он тоже разбил об стену, попеременно то плача, то ругаясь.

— Я сейчас принесу успокоительное, — с таким же ледяным спокойствием как у меня, шепнула миссис Брок.

— Нет, — я решительно зашагала в угол комнаты, где стояли веник и совок, — дайте ему еще посуду и пускай отведет душу. А потом накормите и смените повязку.

Женщина только пожала плечами и вышла из комнаты. Сахарок юркнул под стул, жалобно прижав ушки, Холг же, накачанный успокоительным, продолжал мирно храпеть в своем углу.

— Я вас ненавижу, — взвыл гном и уронил голову на подушки.

— Не возражаю, — заявила я, сметая с пола черепки, — Если от этого вам легче — только свистните и вам принесут хоть целый сервиз, а я постою в качестве мишени. Но морфий не дам.

Лург не ответил. Только проследил за мной злым взглядом, продолжая бормотать проклятия. А мы с Сахарком вышли из палаты, куда уже мчалась миссис Брок с подносом, полным стаканов.

— Вы его без присмотра не оставляете, — шепнула я женщине, — и бинты крепче вяжите, чтобы он их не отвязал.