Нить Гильгамеша

Весь двухчасовой перелет, Семаль не спала, прислушиваясь к работе двигателя, открывающимся и закрывающимся створкам в командный отсек. Ей очень хотелось оказаться там. Непоседливая Тавра умудрилась заглянуть под локоть бортпроводника, когда тот относил напитки небольшому экипажу, прибежала, чтобы рассказать с восторгом:

– Капитан – землянин, представляешь?! Совсем молодой, мне кажется, он только вчера закончил академию космофлота и получил лицензию…

– Может, это его старший помощник? – предположила Семаль.

Подруга обиженно поджала губы:

– Я что по-твоему ккай ала́[35]? – презрительно выругалась, заставив сопровождавшего их педагога неодобрительно покоситься. – Он сидел на капитанском месте, уж его-то я отличить могу, поверь будущему навигатору-сенсоиду.

Семаль не стала спорить. Тавра училась на навигаторских курсах, убедив родителей, что у нее дар и есть основания считать, что высокий нейростатус в будущем. Семаль не исключала, что за него приняли извечную взвинченность подруги, но, с другой стороны, кто она такая, чтобы подрезать крылья и лишать мечты, почти ставшей навязчивой идеей Тавры. Узнав о приключениях экипажа научно-исследовательского фрегата «Фокус»[36], она только и могла говорить о навигаторском факультете академии космофлота и ее новом кумире Ульяне Роговой и даже записалась на курсы.

Семаль думала, эта блажь быстро наскучит подруге. Но нет. С несвойственной последовательностью, подруга шла к своей цели – зачислению в академию космофлота. Словно в подтверждение ее слов из динамика донесся голос бортпроводника:

– Командир корабля Иванов Савелий сообщает, что мы завершаем маршрут и готовы совершить стыковку с бортом фрегата управления сопровождения следственных действий «Тольда».

Тавра победно посмотрела на подругу, но та уже не видела ничего, прильнув к иллюминатору – шторки открылись и перед приоткрывшей от изумления девочкой проплывали квадратный фосфоресцирующие в космической темноте цифры бортового номера: 17-54-22. И чуть ниже – порт приписки на двух языках, интерлингве и клириканской вязи: «Клирик».

Сердце перестало биться, захлебнувшись от восторга.

Черный корпус, строгий, как сама выбранная профессия обитателей уникального фрегата. Словно монашеский орден, отказавшийся от всех благ ради всеобщего процветания и безопасности. Серебристые линии бортовых огней приветственно моргали, приглашая к стыковке к шлюзу: Семаль заметила мигающую цифру-указатель. «Два».

Она была готова выпрыгнуть из шлюпки или продавить иллюминатор, лишь бы увидеть чуть больше, но полевая защита стала давить сильнее, заставив вернуться в безопасное положение, и Семаль тихо выдохнула от досады.

Тавра положила руку поверх ладони подруги:

– Ничего, когда ты будешь тут работать, ты рассмотришь все в деталях. А сейчас давай будем радоваться тому, что мы оказались здесь.

У Тавры был особый интерес оказаться на «Тольде» – она выяснила, что на борту работает один из членов экипажа легендарного «Фокуса», бортинженер Василий Крыж. Тавра наивно полагала, что сможет его увидеть хотя бы через стекла стен атриума, который входил в маршрут предстоящей экскурсии. Семаль не спорила. Хотя знала, что отдела аналитиков находился в другой стороне и им вряд разрешат спускаться в операционный зал. Но, она с подозрением покосилась на взбудораженную подругу, от нетерпения покусывавшую нижнюю губу, разве какой-то из запретов мог остановить Тавру?

«Надо за ней лучше приглядывать», – решила про себя девочка и стала наблюдать за стыковкой. Она уже могла видеть шершавую шумоподавляющую поверхность фрегата, благодаря которой ее практически нельзя было засечь никакими средствами обнаружения, разработка криминалистов «Тольды».

Бортовые огни фрегата стали совсем большими, закрыв собой обзор и осветив лица курсантов холодным светом.

Из динамиков доносились фрагменты переговоров экипажа с операторами фрегата.

– Курс ноль один четырнадцать, продольное перемещение пять градусов, – шелестел незнакомый голос, руководивший стыковкой. – Угол левого дифферента снизить до ноль целых трех десятых. Стоп. Курсовой угол десять, фиксация…

Тавра обратилась в слух и, казалось, перестала дышать. В глазах застыл восторг – Семаль поняла, что подруга представляет, что это она ведет юрку шлюпку с пятнадцатью несовершеннолетними пассажирами на борту и завершает стыковку.

– Самый малый вперед. Импульсный двигатель на ноль. Продольное перемещение по ходовым знакам до створок шлюза. Три… Два… Один… Захват, – мягкий щелчок, шлюпка качнулась и замерла. По корпусу растекся приглушенный скрежет. Шлюпка чуть дернулась вперед и замерла. Приглушенный голос сообщил: – Завершение стыковки. Добро пожаловать на борт…

Пятнадцать подростков и пожилой педагог разразились аплодисментами, к сожалению Тавры заглушив традиционный ответ на приветствие, девочка поджала губы.

Семаль положила ей руку на локоть: