Нить судьбы

Войдя же внутрь, Надийка ахнула и замерла, тут же позабыв про всё на свете – и про окружавших её людей, и про то, зачем они сюда приехали, и про мысли, занимавшие её до той минуты. Всё отступило куда-то на задний план, поплыло в облаках фимиама, растворяясь в клубах ладана, коим батюшка кадил пространство, стало незначительным, неважным и несущественным, всё ушло – и тревоги и печали – и остались только эти глаза, взиравшие на неё с Креста, глаза Спасителя. Надийка стояла прямо перед большим деревянным распятием, на котором в полный рост изображён был Иисус Христос с прободенными запястьями и ступнями, склонивший на грудь голову в терновом венце с острыми шипами, пронзившими тонкую кожу на виске, и кровь алыми струйками стекала по лику. Надийка испытующе смотрела в Его глаза и поначалу увидела в них только лишь невыносимую боль, и ей стало страшно. За что люди так обошлись с Ним? За что так мучили Его? Но вдруг что-то изменилось, то ли лучик света из высокого окна под куполом упал так на щёку Спасителя, то ли ещё что, но взгляд Его вдруг изменился, и Надийка сделала глубокий вдох и застыла так – теперь глаза Его сияли невыразимой любовью, такой, которая прощала всё, такой, которая готова была добровольно вынести все эти нечеловеческие страдания и муки, настолько она была сильна. Надийка, не отводя взгляда, обошла Распятие, и встала с другой его стороны – нет, Он смотрел всё так же, с любовью, будто говоря: «Наконец-то ты пришла, я ждал тебя». Девочка улыбнулась и кивнула. Она сделала глубокий вдох и выдох, а затем с любопытством огляделась вокруг.

Храм был очень старый, с толстыми каменными стенами, с узкими, высокими окнами, со сводчатым потолком, увенчанным куполом. Со стен взирали на прихожан многочисленные лики святых угодников и мучеников, и у каждого из них была своя судьба, своя история. Иконостас с главными вратами особенно впечатлил Надийку, был он покрыт золотой необыкновенной краской, которая переливалась и светилась звёздами в падающих сквозь окна лучах света. А над вратами раскинул в полёте крылья белоснежный каменный голубь с зелёной ветвью в клюве. Створки врат закрывались, и распахивались вновь, шла Литургия и старенький батюшка то выходил на амвон, то скрывался за вратами, и зашторивал их красным бархатным занавесом. Что творилось там, за тем занавесом, в те минуты, когда хор на клиросе тянул высокими певучими голосами молитву, летящую под купол, Надийка не знала, но сердцем понимала, что нечто важное, что вершится там некое таинство, которому она свидетель. И оттого душа её замирала от восторга и умиления, и отчего-то хотелось плакать. Жёлтые свечи таяли восковыми слезами на широких подсвечниках, возле которых стояли заботливые старушки, вовремя убирающие огарки и протирающие масляными тряпицами поверхности. Блики играли на иконах. Прихожане тихо молились, внимая словам священника и плыл, плыл по храму кадильный дым – тёплый, древесный, благовонный, пахучий…

Крещение тоже прошло очень благолепно и прекрасно. Крёстные – Мария и Влас – поздравили Надийку со свершившимся таинством, Захариха обняла и расцеловала внучку, а Надийка стояла и счастливо улыбалась всему и всем. Глаза её сияли, а душа пела от тихой, покрывающей всё радости, ей сделалось так легко-легко, что, казалось, ещё немного и она взлетит под самый купол, а потом полетит всё выше и выше в голубое вешнее небушко, и станет парить, как птица над земною твердью. Надийке понравилось всё, что увидела она сегодня в храме, и новые неведанные доселе чувства захлестнули её сердце. Батюшка также поздравил новую христианку, пришедшую в мир, и подарил Надийке икону на память о сем важном событии. Девочка же в ответ подарила священнику вышитый рушник. Он был настолько красив и аккуратно вышит, что старенький священник поразился:

– Вот это красота, кто же вышивал такой рушничок?

– Я, – ответила Надийка.

– Ой, доченька, ручки у тебя золотые, Господь тебя в макушку поцеловал.

– А как это? – удивилась Надийка.

– Так бывает, милая, не каждому Бог дар особый даёт. А кому даёт, про того и говорят, что этот человек Богом поцелованный. Потому береги свой талант и зря не растрачивай, на злые дела не выворачивай. Но и от людей не прячь, негоже это – всякий талант должен на пользу ближним служить, для того и нужен он. Молитвы вот учи, да молись. Вот тебе иконка, смотри на неё почаще и думай о добром. Да приезжайте на причастие!

Надийка вспомнила о своей иконке, что подарила ей нищенка, но ничего не сказала о ней батюшке.

– Хорошо, батюшка.

Священник поцеловал девочку в макушку и погладил по волосам сухонькой худой рукой, благословил её на дорогу и они тронулись в путь.

Этой ночью Надийка спала очень беспокойно. Она взмахивала руками и как будто разговаривала с кем-то во сне. Захариха то и дело вставала, кряхтя, с постели, и подходила к кровати внучки, щупала руками её лоб, поправляла одеяло, тревожно вглядывалась в лицо девочки, переживая, как бы та не заболела снова. А ну как простудилась в дороге? Но нет, всё обошлось. Наутро старуха спросила Надийку: