Нить времен

Тридцатого мая фланеры выпустили свое итоговое воззвание, в котором, вслед за обращением Межотраслевого совета из Сансье, они призывали рабочих Франции не передоверять движение ФКП и профсоюзам. Они повторяли свои, выглядевшие уже довольно навязчиво, тезисы о том, что рабочие обязаны формировать советы, для того чтобы самостоятельно управлять предприятиями. Если они не сделают этого, впереди их ждет скучная жизнь, состоящая из трудовых дней с пассивными вечерами перед телевизором, грозили фланеры. Формирование рабочих советов для установления «тотальной» прямой демократии было единственным обязательным условием успеха революции и избавления от серых будней. Все остальное было неважно. Воззвание стало той самой конечной истиной, на которую фланеры давно обещали раскрыть глаза инертным массам, чтобы научить их правильно жить. Выпустив это воззвание, они объявили о роспуске Комитета захвата капиталистической недвижимости, поскольку он справился с возложенной на него исторической миссией пробуждения широких слоев населения от перманентной спячки. Теперь дело за массами, которые должны самостоятельно обеспечить себе светлое будущее, если в точности будут следовать указаниям фланеров-оппортунистов.

Словно бы издеваясь над призывами фланеров, трудящиеся в тот день сотнями тысяч стекались на Елисейские поля, чтобы принять участие в манифестации, организованной традиционными политическими силами, партиями и профсоюзами.

Де Голль с утра зачем-то экстренно вылетел в ФРГ, на одну из французских военных баз, где встретился со своим давним сторонником, генералом Массю, палачом Ханоя и участником путча генералов, приведшего де Голля к власти. Перед президентом стоял нелегкий выбор: ввести в стране чрезвычайное положение или воздержаться. Массю заверил его в лояльности и преданности армии, в готовности офицеров отстоять его власть. Но когда президент вернулся во Францию, Массю и другие его единомышленники с ужасом, перетекающим в стойкое разочарование, поняли, что он выбрал второе решение. После этого дни единоличной власти де Голля были сочтены. Премьер-министр Помпиду, бонвиван и любитель абстрактного искусства, объявил о реорганизации правительства. Козырным ходом, призванным завоевать доверие восставших, оказалась замена министра образования. Де Голль объявил о роспуске парламента и досрочных выборах. ФКП и профсоюзы заявляли об успехах в переговорах с работодателями о значительном повышении межотраслевого гарантированного уровня заработной платы и о расширенных правах для цеховых профсоюзных ячеек. Этих мер многим показалось достаточно. Повышение оклада, выторгованное профсоюзами, составило целых тридцать пять процентов. В начале июня на работу стали выходить госслужащие, работники газораспределительных сетей, отделений связи, железных дорог, городского метрополитена и общественного транспорта. Тогда же полиция, добравшись наконец до Сорбонны, насильно очистила университетские помещения от собиравшихся там «захватчиков».

– Одни предприятия продолжали бастовать, на других участники Межотраслевого совета агитировали за забастовку, но безуспешно, – рассказывал Жюль. – Мы, в свою очередь, продолжали каждый день исправно приходить в Сансье, как на работу, чтобы встречаться там с другими участниками совета, которые, как и мы, не хотели сдаваться и вопреки очевидным фактам не верили в поражение. Коммунизм присутствовал в майских событиях шестьдесят восьмого лишь как видение. Во многом благодаря талантливой агитации фланеров, главной мечтой Красного Мая оставалась прямая демократия рабочих советов. Так и не разглядев всех ограничений этого вида организационного фетишизма, фланеры видели в майском движении лишь подтверждение своих тезисов. Теория рабочих советов оставалась пригодной для забастовок шестидесятых и семидесятых годов во Франции и Италии, но она оказалась абсолютно несовместимой с потенциалом революционного коммунистического движения, которое могло бы выйти далеко за пределы ограниченного воздействия этих забастовок на общество. Сансье был зачищен полицией в начале июля.

– Жюль, ты говорил, что фланеры были так одержимы идеей прямой демократии рабочих советов из-за влияния «Цивилизованного социализма». Что это была за организация?