Нити Дочерей Ночи

– Что произошло? – растерянно спросила она, осматривая руки и медленно поворачивая голову то в одну, то в другую сторону.

– О чем ты, дорогая? – вкрадчиво спросил король.

– Мне показалось… мне показалось… должно быть, мне показалось, ваше величество.

– Скорее всего, так и было, дорогая Теона. Но мы поняли друг друга?

Она распахнула свои большие карие глаза, осознавая, что собирается пообещать, и, приняв неизбежное, смиренно кивнула.

На некоторое время эффекта хватит, а дальше он будет уже не нужен.

– Конечно, ваше величество, никаких отношений, кроме дружеских, между мой и принцем никогда не было и не будет.

Несмотря на то что его морок еще не совсем прошел и она не должна была чувствовать боль в полную силу, было видно, что внутри ее уже началось сражение. В глазах стояли слезы – такие же горькие, как у принца немногим ранее.

Это было странно. Как же дети любят реветь. Короля это раздражало в них больше всего. Хорошо, что уже совсем скоро ему не нужно будет с ними возиться.

– Иди, Теона, мы закончили.

Он громко хлопнул в ладоши, чтобы Ткачиха окончательно пришла в себя. В дверях уже стоял стражник, приглашая ее к выходу.

Девушка все еще казалась потерянной, но дело было сделано. Можно было больше не бояться, что горячие молодые сердца испортят ему годы подготовки.

Глава 10

6066 год эры Двух Великих

Бон стоял в кабинете главного казначея королевства, держа в руках почти истлевший от времени свиток. Две недели слежки, игр в кошки-мышки, кропотливого составления расписания завтраков, обедов, ужинов и встреч всех, с кем Кепель был замечен хотя бы однажды, увенчались успехом.

С каждым днем стол Бона в Стеклянной башне все больше зарастал стопками бумаг. Все, что находили по Кепелю они с Кори, превращалось в теории и схемы. Помощник принца оказался чрезвычайно полезным союзником в этом расследовании. Он был кладезем знаний о придворных – никто не знает о господах больше, чем их прислуга. И никто не болтает с бо́льшим удовольствием, чем слуги на ужином. Кори хоть и не был слугой, но при желании легко походил на своего.

Бон забыл о сне и еде, чувствуя, как время убегает сквозь пальцы, а весомых улик у них так и нет. В какой-то момент у принца опустились руки – да, казначей явно не был милейшим человеком на свете, но и доказательств, указывающих на причастность к заговору, он не находил. Нельзя же было просто прийти к отцу и обвинить в измене его ближайшего советника. Король и так считал сына «воздушным принцем», живущим в облачных замках грез и мечтаний. Но сейчас Бон держал в руках то, с чем невозможно было не считаться.

То, что трон в опасности, было понятно сразу, но Бон не мог даже предположить, насколько она была велика. Риат жил спокойно веками – договор о ненападении охранял его и всех жителей королевства. Именно поэтому страна не имела большой армии и оборонительными разработками занималась нехотя и на всякий случай. Никто не смел затевать войну со страной, где стоит замок Сестер Ночи. Даже драгоценные камни, добываемые в горах Риата, не стоили таких рисков. Однако король не заметил, что змеи уже свили гнездо прямо у него под боком.

Бон нашел лист бумаги и начал переписывать свиток – забрать его было бы недопустимой неосторожностью – Кепель сразу поймет, что о его планах кому-то известно.

О, спасибо, Морин, что заставлял его учить древние языки! Язык первородных считался почти забытым, и говорили на нем единицы, но учитель настаивал, что наследник престола должен знать язык, на котором написана Книга Времени. Сейчас Бон с благодарностью вспоминал скучнейшие занятия, благодаря которым смог понять смысл искусно выведенных на ветхом пергаменте слов.

Но с каждой начерченной буквой принцу становилось все больше не по себе: что смогут сотворить со страной и миром те, в чьих руках будет власть, обещанная свитком?! Этого нельзя допустить. Теперь уже Бона волновало не только благословение отца. Он понимал, что должен ни много ни мало спасти привычный мир от разрушения. Но что он мог один? Ему нужны могущественные союзники. Ему необходимо поговорить с Сестрами Ночи. А прежде – с Теоной, которая так и не прислала Этина после того поцелуя.

Слишком много условий и слишком мало времени, а на кону стоят такие высокие ставки, что мало не покажется никому. Но, как говорил Морин: «У Двух Великих нет других рук для чудес, кроме наших».

* * *

Пальцы Теоны всегда начинали ныть ближе к рассвету. Очередной плед судьбы был почти готов: оставалось узнать имя обреченного.

Юркий челнок, поддаваясь ее приказу, нырнул в зоб между натянутых нитей, она потянула бердо на себя, прижимая новый ряд, и впала в транс. Ее руками управляли Великие, передающие свою волю.

Закончив, Теона в забытьи сняла плотную черную ткань с переднего вала станка, чикнули ножницы, отрезая нитку и создавая воронку необратимости.

Ткачиха пришла в себя, потерла глаза и посмотрела на плед в руках.

– Только не он, – прошептала она, роняя на пол законченную работу.