Нити судьбы

Наклонившись, я снова взял его до самого основания, а затем принялся намеренно медленно и сильно сосать, делая это так настойчиво, что у него перехватило дыхание. После я принялся лизать его головку, покусывая плоть, прослеживая языком набухшую вену. А потом повторил это плавное, горячее, нисходящее скольжение, которое погружало его член в мое горло на всю длину.

— Святой Боже, твой рот должен быть противозаконным, — простонал он, запустив руку в мои волосы, крепко удерживая, чтобы я не мог отстраниться или остановиться.

Ян приподнял правую ногу, согнув ее в колене, давая мне больший доступ. Я положил палец себе в рот и смочил слюной, все это время находясь рядом с его членом. Совершая поступательные движения головой, я заставлял Яна замирать и снова делать вдох и выдох. В какой-то момент я мягко и нежно скользнул пальцем в его задницу.

— О, ты… твою ж мать! — взревел он, дернувшись, словно я обжег его. Ян быстро перекатился на живот, наклонив голову к матрасу, сжимая руками одеяло, и поднял задницу вверх.

Относительно недавно я обнаружил, что вместе с женитьбой в моей сексуальной жизни появились новые глубины. Было ощущение, что именно свадебное кольцо означает для Яна возможность озвучивать вслух те желания, о которых ранее он боялся говорить, так как считал, что они могут меня напугать. Мысль эта была такой нелепой и абсурдной, но я все равно был рад, что теперь Ян сделал еще один шаг доверия мне навстречу.

— Миро, — прохрипел он, раздвигая ноги шире и дрожа от предвкушения, — сейчас.

Яну нравился римминг, а мне более чем нравилось делать это с ним. И хотя я знал, что его это сильно возбуждает, я понятия не имел, что он может кончить просто от моего языка в своей заднице. Это было — как он однажды признался, когда мы лежали в постели — жарко и грязно, и совсем не похоже на то, что он когда-либо представлял. И он даже не думал, что ему понравится, пока я в первый раз не раздвинул его ягодицы и мой язык не оказался внутри.

Его откровение пересекалось с осознанием того, что, хотя Ян любил трахать меня, любил быть сверху, внутри меня, чувствовать мое тепло, держащее его в тисках, — еще больше он хотел ощущать меня в себе. Хотел, чтобы его взяли и использовали; хотел, чтобы я вдалбливался в его зад — это заводило Яна сильнее всего. И время от времени он при этом что-то бормотал, произнося какое-то слово, имеющее смысл, но в основном просто ждал, готовый для меня и пылающий желанием.

Я надавил на его задницу, распластав на кровати, а затем наклонился, чтобы поцеловать спину.

Его изнемогающий, разочарованный стон заставил меня улыбнуться, пока я целовал, покусывал и лизал его. У меня не было и шанса избежать поклонения той красоте, которую являл собой Ян Дойл. Его покрытая глубокими шрамами спина, бугрящиеся под теплой гладкой кожей мускулы казались настоящим произведением искусства. Когда я прижался грудью к его обнаженной спине, он зарычал, и я укусил его за плечо.

— Поклоняться мне будешь позже, а сейчас просто трахни уже, — прорычал он, поворачивая голову, извиваясь подо мной, но осознавая, что лучше не пытаться перевернуть меня на спину. У меня было больше рычагов воздействия с того положения, в котором я находился, да и он на самом деле не хотел, чтобы я двигался.

— Есть что-то, чего бы тебе хотелось в первую очередь?

— Миро, — прохрипел он.

Отодвинувшись от него в сторону, я наблюдал за повинующимися движениями Яна, который поднимается на четвереньки, с головой, свисающей между плеч, в ожидании меня, словно великолепная эротическая скульптура.

— Посмотри на себя, — сказал я, скатываясь с кровати и подходя к тумбочке за смазкой. Я любовался им, облаченным в шрамы и точеные мышцы, его раскрасневшимся лицом и прикушенной губой. Он же в этот момент смотрел на меня своими темными, прищуренными глазами. Его расширенные зрачки и гигантская потребность не позволяли мне увидеть и капли синего цвета его прекрасных глаз. Он весь дрожал от желания.

Забравшись обратно на кровать, я уронил смазку и провел руками вниз по его бокам, прослеживая ребра, талию, сжимая мощные бедра, прежде чем скользнуть руками вверх к заднице.

— Боже, ощущение твоих рук на мне… пожалуйста, просто трахни меня уже, не обращай внимания на… Миро!

Я нежно прикусил его правую ягодицу, поцеловал спину, а потом обвел языком его расселину.

— Миро, милый, любовь моя… — выдавил он, прежде чем я успел скользнуть языком внутрь него.

Он выкрикнул мое имя, и пришлось удерживать Яна, пока я пировал, облизывая и глубоко толкаясь, наслаждаясь его вкусом. Все его тело пронзала дрожь каждый раз, когда он пытался насадиться на мой язык.

Ян качнулся в мою сторону, когда я просунул в него покрытый слюной палец, затем два; его изнемогающий стон и то, как он умолял о большем, стерли любое намерение не подчиняться его мольбам.