Нити судьбы

Женщина тяжело вздохнула и поднесла палец к губам, прося тишины.

Я быстро кивнул.

Очень тихо и осторожно она прикрыла дверь, сняла цепочку и, медленно открыв ее снова, отступила.

Сразу за дверью начиналась гостиная, заваленная разбросанной одеждой, разбитой посудой, остатками еды и пустыми пивными банками. На полу тут и там виднелись пятна рвоты. Но не от беспорядка в комнате у меня скрутило живот, а от вида самой женщины. На ней были только майка и трусики, и она сплошь была покрыта синяками и ссадинами. Губы и нос кровоточили, а левый глаз отек и закрылся наполовину. Синяки от пальцев пятнами выделялись на горле, а когда я посмотрел вниз, то увидел такие же и на бедрах. Редекер повернулся к вешалке с верхней одеждой рядом с дверью, выхватил оттуда длинную фуфайку и протянул мне. Я распахнул ее, и женщина, повернувшись, позволила мне помочь ей одеться. Это далось нелегко — было видно, что левая рука сломана.

— Где он? — спросил я шепотом.

— В спальне, — прошептала она в ответ.

— Он вооружен?

Она кивнула.

— А Джейсон дома?

По ее телу пробежала волна дрожи, и женщина судорожно втянула воздух.

— Нет. Сегодня утром я заставила его отвезти дочку в школу на автобусе. Нужно было вытащить их из этого дома.

Я кивнул, наблюдая, как она поморщилась от того, что ей трудно было стоять.

— Он вас изнасиловал?

Быстрый кивок.

Повернувшись к Макин, я указал головой в сторону выхода.

Та поспешно ухватила женщину за здоровую руку и потянула прочь.

— Он большой, — предупредила она нас, прежде чем пойти за Макин.

— О, я надеюсь, что он еще и глуп и начнет сопротивляться, — рыкнул Редекер, когда мы вытащили пистолеты и направились в спальню.

Мужчина оказался пьян. Очень пьян. Мертвецки пьяный, он лежал на кровати бревном. Простыни были запачканы кровью. Редекер взял из ванной туалетную бумагу и забрал из рук мужчины пистолет. Затем встал с ним у двери, пока я по телефону вызывал полицию.

Мужчина был ростом около шести футов, но так как избитая им женщина была не выше пяти, неудивительно, что для нее он казался «большим». Редекер крупнее, и у нас обоих была довольно хорошо развита мускулатура, но мужчина, по сравнению со своей крошечной и хрупкой женой, выглядел здоровенным.

Мы стояли и смотрели на спящего голого мужика, развалившегося посреди кровати. На верхней части бедра я заметил кровь, но понял, что она принадлежала не ему.

— Спорим, если я ударю в живот, его стошнит, и тогда мы сможем понаблюдать, как он захлебывается собственной рвотой, — мрачно предположил Редекер.

— Угу, — согласился я, услышав вдалеке вой сирен. — Вполне подходит, потому что чем дальше, тем больше, походу, разочарование.

— Готов поспорить, что жена знала, что он придет домой пьяный, потому что всю ночь шлялся бог знает где. Поэтому она отправила детей из дома, приготовила ему завтрак, чтобы утихомирить ублюдка. Наконец он заявился, возможно, даже немного поел, избил ее до полусмерти, вынудив отбиваться от него тарелками с едой, а потом изнасиловал.

Поморщившись, я повернулся к Редекеру. Было грустно слышать, как легко он описывал картину произошедшего. Узнать о подобных вещах можно было только одним способом — на собственном опыте.

— Похоже, тебе знаком этот сценарий.

Он пожал плечами.

— Мой старик был точно таким же, вот только мать бросила нас с сестрой на произвол судьбы.

Я откашлялся.

— Ты защищал сестру?

— Еще как.

— Вы воспитывались в приемной семье?

— Нет. У моего отца была сестра, и как-то в выходные она приехала на своем красном «файрберде», собрала наши с сестрой вещички, посадила нас в машину и увезла на свое ранчо в Вайоминг.

— И сколько тебе тогда было?

— Пять. А Лизе — четыре.

— Мне нравится твоя тетя.

— Нам тоже. Для нас она была ангелом.

— Она сейчас жива?

— Нет. Рак.

— Мне жаль.

Редекер кивнул.

Несколько мгновений спустя в гостиной послышалось какое-то движение, затем в дверь вошли полицейские — шестеро мужчин в униформе. Они были мрачнее тучи — наверное, от вида женщины в коридоре.

Мы с Редекером вышли, и вслед нам раздался возмущенный вопль.

— Как же хочется пристрелить этого ублюдка, — проворчал Редекер.

— Мне тоже.

МАКИН ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЛА, как Эрику Дюранту и его жене Кармен удалось стать приемными родителями. С Кармен проблем не было, а вот у Эрика записей о рукоприкладстве имелось больше, чем упоминаний о нарушении общественного порядка в нетрезвом виде, и мое любимое — групповые драки. Я уже давно не сталкивался с подобными делами.

Кармен мы отправили в больницу, и в тот момент, когда машина скорой помощи отъезжала, мы заметили мчавшегося по улице Джейсона, который явно торопился попасть в квартиру.

— Джейсон, — окликнул его я.

Он, резко обернувшись, увидел меня, и на его лице отразилась паника.

— Ее уже везут в больницу, — сообщил я. — Мы тоже туда едем. Хочешь с нами?

Он рванул в мою сторону, остановился и пожал протянутую руку.

— Я Миро Джонс, и я из офиса маршалов. Нам нужно поговорить и понять, какие у тебя планы на будущее.

Джейсон глубоко вздохнул.

— Я хочу, чтобы Кармен и ее дочери Анай обеспечили безопасность.

— Обеспечим.