👗 Нитки, деньги, василиск

— Стоять! Ты что удумал? — остановил его хмырь.

— Девчонка могла спрятаться там. Закопалась и спряталась.

— Рехнулся? Она же не идиотка.

— Что?

— А вот ты тупой, кажется. Не видишь, это труха струпней.

— Стру… Да твою ж…

Судя по звуку, щербатый отскочил подальше и принялся трясти рукой, хотя так и не дотронулся до трухи.

— Идиот, — выплюнул хмырь и, судя по звуку, пошёл прочь. Щербатый кинулся следом. А я почувствовала, как по ноге что-то ползёт, и едва не заорала.

Теперь я прислушивалась не только к звукам, но и к ощущениям. Голоса удалялись, но мучительно медленно. А по ногам и рукам двигались какие-то твари. Медленно, но неотвратимо. И, судя по реакции мужчин, ещё неизвестно, что было опаснее.

И всё же, я не шевелилась. Замерла, зажмурилась, плотно сомкнула губы и слушала удаляющиеся голоса.

— А если не найдём?

— Если не найдём, я тебе лично чурбан откручу.

— Ну, может она сама издохнет…

— Рози ясно сказала: принести живой. Уж не знаю, что она затеяла, но принести надо.

Рози… Розалина. Ясно. Значит, и здесь она отметилась. Права была Милли насчёт грязной игры.

На голове зашевелились волосы, и я задержала дыхание, чтобы не завизжать. Что-то ползло по коже головы. Мелкие твари облепили со всех сторон. А вылезти я не могла. Надо было потерпеть ещё совсем немного, чтобы преследователи отошли подальше…

Но все мои желания отошли на задний план, стоило почувствовать, как что-то пытается залезть в ухо. Я затрепыхалась, завозилась и вынырнула-таки наружу. Вернее, высунула голову и руку. Второй всё так же прижимала машинку. Дрожащими пальцами нащупала ухо и оторвала от кожи белёсую тварь.

Это был червяк. Белый червяк длиной в полпальца, светившийся в темноте. Белый червяк длиной в полпальца, светившийся в темноте и обладающий круглой пастью с несколькими рядами зубов.

Увидев разинутую пасть, я в панике отбросила тварь подальше, и тут же ощутила боль в ноге. И в запястье. И в плече. И сразу в двух местах на второй ноге.

Стиснув зубы, принялась выталкивать себя наружу. И спустя минуту скатилась с кучи каких-то опилок. Из-за соседней кучи хлама светили три фонаря. Мужчины не услышали шороха, и это была хорошая новость. Плохая — под моей одеждой всё ещё кто-то был.

Аккуратно отставив в сторону швейную машинку, я принялась стремительно раздеваться. Скинула брюки, рубашку, бельё… И начала сдирать с себя присосавшихся тварей. Они выглядели как пиявки, но светились в темноте ровным белым светом. И у меня были очень нехорошие предчувствия насчёт этих тварей.

Одна, вторая, третья… Они с болью отлеплялись от тела и летели в ту самую кучу, из которой я вылезла минуту назад, оставляя после себя зудящие ранки. Вытащив последнюю тварь из причёски, я с облегчением выдохнула. Ещё раз оглядела своё тело. Обернулась к одежде… и потеряла дар речи.

Глава 14.2

Моя одежда расползалась по швам, превращаясь в труху. Точно такую же, как та, в которую я провалилась. И этот процесс уже почти подобрался к нижнему белью, валявшемуся сверху на кучке одежды. Резким движением я содрала с тлеющей кипы две тряпочки и прижала к груди. Одновременно с этим я ощутила, как волосы рассыпаются по плечам. Вскинула руку, и не нашла ни заколок, ни жгутов, которыми стягивала причёску. Вместо этого между пальцев просыпалась та самая труха.

— Ты что-то слышал? — послышался голос Щербатого. Следом раздались мягкие шаги.

Чертыхнувшись про себя, нырнула за кучу хлама и прикрылась какой-то вонючей тряпкой. Мерзко, конечно, но не более мерзко, чем россыпь белёсых червей на теле.

— И чего это бы задумал? — За щербатым, ворча, шёл хмырь. — Сказал же тебе…

— Да я не буду я эту дрянь трогать. Так, потыкаю…

Осторожно отодвинув край тряпки, я наблюдала, как в свете фонаря двое мужчин подходят к той яме, откуда я выбралась всего пару минут назад. Щербатый поднял какой-то гарпун и ткнул остриём прямо в центр кучи. Ещё раз, и ещё.

— Убедился? — фыркнул хмырь. — Сказал же, нет её там.

— Да погоди, — оборвал его подельник. — Зырь, во прикол, а?

На кончике поднятого гарпуна, присосавшись, висел струпень. Правда, висел он недолго. Через несколько секунд металлический наконечник дрогнул и принялся осыпаться. Вместе с наконечником в яму полетел и сам червяк. А щербатый заворожённо наблюдал, как палка медленно укорачивается.

— Бросай, идиот, — хлопнул его по руке хмырь. — И пошли.

— Погоди, дай до конца осыплется, — хохотнул тот и признался: — никогда струпней не видел, только слышал.

— А если слышал, то знаешь, что они ядовитые, — сплюнул хмырь. — Хочешь сдохнуть?

Ойкнув, щербатый выронил обрубок палки, и они, наконец, скрылись из виду. К счастью, не заметили ни трухи, оставшейся после уже полностью истлевшей одежды, ни швейную машинку, скромно притулившуюся возле кучи мусора.