Ницше

Диалектика «вечного возвращения» утверждает становление. Для Ницше метафизика и христианство вступили в заговор против становления. Поэтому истинный мир метафизики является заблуждением, ибо он разрушает именно то, что стремится оценивать, — жизнь. Таким образом, «вечное возвращение» следует истолковывать как экзистенциальный императив.

Становление не означает направленности, упадка или прогресса, становление — движение жизни, свобода этого движения, его непредсказуемость. В сущности, Ницше упредил хайдеггеровскую концепцию закрытого будущего: о будущем ничего нельзя сказать, потому что невозможно предвидеть его волю, его идеи, его великих людей.

Идея вечного возвращения принципиальна для Ницше, ибо это жизнь без цели, без Бога, без высшего смысла. Если все возвращается, значит у жизни нет цели, а для символического животного, каковым является человек, утрата цели и смысла — наивысшая трагедия. Жизнь без Бога — вечное блуждание во мраке ночи. Достоевский видел в безбожии конец человеческого; Ницше, трагически возвещая о смерти Бога, отдавая себе отчет в ужасе такого существования для «маленького человека», ищет Богу замену в грядущей религии, сознавая, что без нового кумира осмысленная жизнь становится невозможной.

Ницше чувствует, что религиозная потребность лежит в корне нашего существа, и в этом — тайная мука его атеизма. В своем отрицании цели он отдает себе отчет в том, что значит для человека утрата Бога.

Сверхчеловек — вот выход Ницше из ловушки. Сверхчеловеком кончает он с атеизмом. Новая религия — это старая религия с новым Богом, тоже вышедшим из людей. Вечное возвращение. Впрочем, это уже не Ницше, это моя его интерпретация.

Вечное возвращение — творчество жизни: разрушение старого и создание нового, преодоление отжившего и открытость мира зародившемуся, никогда не прекращающаяся культивация почвы для новых посевов. Заратустра потому «учитель вечного возвращения», что — пророк философии жизни, вращающегося колеса…

Важнейшая задача сверхчеловека — стать подлинной мерой всех вещей, но уже в динамическом смысле «вечного возвращения», «переоценки всех ценностей», возрастания «воли к могуществу».

Новый порядок, построенный на основе не небесных, а земных ценностей, не может установить человек прежней эпохи, а только новый человек, имеющий новую сущность. Этого нового человека Ницше называет сверхчеловеком.

Все идеи Ницше, в том числе — вечного возвращения и сверхчеловека, — восходят к мифотворчеству, адекватному потоку жизни.

«Вечное возвращение» — мифологическая «регенерация времени», возвращение к мифологическому «Alles ist schön da gewesen»[46]. Ставя миф выше дискурса, он черпал из него не только символы, но основания нового мышления, нового сознания, не пренебрегающего своей основой — бессознательным, архетипичным. Кто-то из наших писал, что мифы отражают уровень сознания, постигшего принцип изменчивости природы, но еще не дошедшего до идеи диалектики. Представляю гомерический хохот Ницше! Впрочем, что ожидать от «верных ленинцев», видевших в марксизме вершину мировой мудрости?..

Идея «вечного возвращения» не декларируется Ницше, но — вопреки стилю его мышления — обосновывается принципом сохранения энергии и конечности Вселенной (здесь, как мы видим, Ницше упреждает Фридмана).

Если мир вечен, а пространство и энергия (сила) конечны, то развитие — это повторение огромного количества конечных состояний: