Ницше и философия

Урок вечного возвращения состоит в том, что негативное не возвращается. Вечное возвращение означает, что бытие – это отбор. Возвращается только то, что утверждает или уже утверждено. Вечное возвращение – это воспроизведение становления, но воспроизведение становления также является производством определенного активного становления: сверхчеловек, дитя Диониса и Ариадны. В вечном возвращении бытие предстает как становление, но бытие становления предстает лишь как становление-активным. Спекулятивный урок Ницше состоит в следующем: становление, множественное, случайность не содержат никакого отрицания; различие – это чистое утверждение; возвращение – это бытие различия, исключающее всё негативное. И возможно, этот урок остался бы непонятным, если бы не та практическая ясность, которой он пропитан. Ницше изобличает разнообразные мистификации, которые обезображивают философию: аппарат нечистой совести; ложное очарование негативного, которое делает множественное, становление, случайность и само различие несчастьями сознания, а несчастья сознания – эпизодами формирования, рефлексии или развития. Различие счастливо; множественное, становление, случайность сами по себе достаточные объекты радости; только радость возвращается: в этом состоит практический урок Ницше. Множественное, становление, случайность – это исключительно сугубо философская радость, в которой единичное, равно как и бытие и необходимость, радуется самому себе. Дело критики, которое составляет суть философии, никогда, начиная с Лукреция (сделаем исключение для Спинозы), не продвигалось так далеко. Лукреций, разоблачающий душевное смятение и тех, кто в нем нуждается, чтобы установить свою власть, – Спиноза, разоблачающий уныние, все его причины, всех, кто основывает свою власть посреди этого уныния, – Ницше, разоблачающий ресентимент, нечистую совесть, власть негативного, которая служит их принципом: «неактуальность» философии, ставящей себе целью освобождение. Нет несчастного сознания, которое не было бы одновременно порабощением человека, ловушкой для воли, причиной всех тех низостей, что свойственны мысли. Царство негативного – это царство могучих зверей, Церквей и государств, которые приковывают нас к своим целям. Убийца Бога совершил печальное преступление, поскольку он мотивировал его печалью: он хотел занять место Бога, он убил, чтобы «украсть», он, взвалив на себя Божественное, остался в средоточии негативного. Чтобы смерть Бога проявила наконец свою сущность и стала радостным событием, требуется время. Оно необходимо для устранения негативного, изгнания реактивного, это время становления-активным. Именно оно и составляет цикл вечного возвращения.

Негативное угасает у врат бытия. Прекращается работа противоположности, начинаются игры различия. Но где же то бытие, что не из другого мира, и как производится отбор? Ницше называет трансмутацией точку, где негативное претерпевает обращение. Оно утрачивает свою власть и свое качество. Отрицание перестает быть автономной властью, то есть качеством воли к власти. Трансмутация соотносит негативное с утверждением в воле к власти, она превращает негативное всего лишь в способ существования разновидностей утверждающей власти. Не работа противоположности, не страдание негативного, а воинственная игра различия, утверждение и радость разрушения. «Нет», лишенное силы, перешедшее в противоположное качество, само ставшее утвердительным и творческим, – такова трансмутация. И эта трансмутация ценностей является тем, что определяет Заратустру по сути. Если Заратустра проходит через испытание негативным, свидетельством чему его отвращение и его искушения, то не для того, чтобы пользоваться им как побудительной силой, и не для того, чтобы взвалить на себя его ношу или продукт, а чтобы достичь точки, где побудительная сила изменяется, продукт преодолевается, всё негативное побеждается или трансмутирует.