В эпоху Нового времени человек расширял границы мира, открывал и осваивал новые земли – все это способствовало появлению в философии новой проблематики: теорий общественного договора, рассуждений о равноправии сословий и полов… XVIII век вошел в историю как эпоха Просвещения, подарившая миру таких мыслителей, как Вольтер, Шарль Монтескье, Дени Дидро, Жан-Жак Руссо. К их взглядам Ницше относился прохладно. Во-первых, в отличие от просветителей он был уверен, что человечество отнюдь не движется вперед, – в этом отношении он был явным пессимистом. Во-вторых, Фридрих Ницше не разделял идей о всемогуществе знания – о каком всемогуществе может идти речь? Истину человек не постиг, незнание и заблуждения правят бал в обществе! – говорит он в своей «Воле к власти».
Кроме того, многие просветители заявляли – пусть пока довольно робко – о равенстве людей, о необходимости признать за «плебеями» такие же права, как и за аристократами. С этим Ницше согласиться не мог никак – он считал, что уравнительность и демократизм – путь к пропасти. «Учение о равенстве… Нет отравы коварнее!» – восклицает он. И даже тезис просветителей о возможности революции он яростно отвергает: любая революция неизбежно приведет к власти людей еще более порочных, еще более недостойных, нежели те, которые были свергнуты. Сильный монарх, по мнению Ницше, во много раз лучше, чем выдвинутые революцией народные лидеры. Ну а как же идеалы гуманности, стремления к добру и всеобщему благу? Ответом на этот вопрос может служить фраза из работы Ницше «По ту сторону добра и зла»: «О Вольтер! О гуманность! О слабоумие!»
Конечно же, Ницше не мог пройти мимо трудов родоначальника немецкого классического идеализма – Иммануила Канта. Кантовское учение об этике, тесно связанное с понятиями долга, нравственности, дозволенного и недопустимого, шло вразрез с рассуждениями Фридриха Ницше. Моральным фанатиком он именует своего великого соотечественника, заявляя на страницах книги «Антихрист», что понятия добродетели, долга, милосердия в отрыве от реальной жизни лишены какого бы то ни было смысла и ценности. «Вникнем же наконец в то, какая наивность вообще говорить: „Человек должен бы быть таким-то и таким-то!“ Действительность показывает нам восхитительное богатство типов, роскошь расточительной игры и смены форм; а какой-нибудь поденщик-моралист говорит на это: „Нет! Человек должен бы быть иным“? <…> Но даже когда моралист обращается к отдельному человеку и говорит ему: „Ты должен быть таким-то и таким-то!“ – он не перестает быть посмешищем. Индивид есть частица фатума… Говорить ему „изменись“ – значит требовать, чтобы все изменилось, даже вспять…» – утверждает он в «Сумерках идолов». И утверждает, что философ должен «стоять по ту сторону добра и зла».
Будучи человеком, безусловно, одаренным и образованным, Ницше не ограничивал свои интересы только философией – он читает много художественной литературы (вспомним, что и по образованию Ницше был филологом!), изучает историю культуры и искусства, очень любит музыку. И, конечно же, все это находит отражение в его работах.
Ницше с большим уважением относился к Иоганну Вольфгангу Гёте. Его произведения – возвышенные, эпичные, многослойные – вполне отвечают вкусу и устремлениям самого мыслителя. В своих работах Ницше неоднократно сравнивает Гёте с более молодыми представителями литературы и философии – и сравнение это нелестно для молодого поколения. Что же касается лирического героя Гёте, то, по мнению Фридриха Ницше, в большинстве случаев он весьма схож с его собственным идеалом: вечно ищущий истину индивидуалист, сильный, мудрый, способный как на созерцательное спокойствие, так и на активные преобразующие действия.
По этой же причине Ницше ценил творчество Джорджа Байрона: его гордые и романтические персонажи также были созвучны идеям немецкого философа, которым впоследствии было суждено переплавиться в теорию о сверхчеловеке…
Множество параллелей можно провести между философией Фридриха Ницше и творчеством весьма ценимого им поэта – его тезки Фридриха Гёльдерлина. Пристрастие к античной тематике, трагизм, вечные вопросы любви и ненависти, благородства и предательства, божественная идея, интерес к мифу, к языческому культу природы – все это характерно для творчества их обоих. Интересно, что и их жизненные истории оказались печально схожими: так же как и Ницше, Гёльдерлин большую часть своей долгой жизни провел во мраке тяжелой душевной болезни. Его творческий путь по большому счету закончился в возрасте тридцати лет…