Давайте вспомним, как в Европе XIX века оценивались достижения античной культуры. На протяжении нескольких десятилетий в искусстве царствовал классицизм – в архитектуре преобладали строгие формы, характерные для греческих храмов, дамы носили платья, напоминавшие древние хитоны, а виллы аристократов украшались «помпейскими» мозаиками и «римскими» фонтанчиками. И воспринималось древнегреческое искусство как нечто легкое, жизнерадостное. Его характеризовали как аполлоническое, то есть уравновешенное, светлое, гармоничное. Но неужели все искусство древности было именно таким? – задается вопросом Ницше. Неужели в древнем мире все художники были озабочены исключительно гармонией и не изъявляли желания познакомиться с темной стороной жизни? И он выдвигает свою версию.
Искусство, заявляет мыслитель, по своей природе двойственно. Произведение не может порождаться исключительно светлой стороной человека: ведь в каждом из нас противоборствуют темная и светлая силы. В любом произведении искусства выражены не только личные черты художника, но и «культурная подоплека», на основании которой рождается любая картина, скульптура, песня или книга. А ведь в культуре, как порождении человеческого общества, также постоянно борются два начала! Но как назвать их? По мнению Ницше, в искусстве – Древней Греции, Востока, Рима, в любом другом – перемешаны два начала: дионисийское и аполлоническое. Первое – это порыв, забвение, опьянение, творческий экстаз. Второе – гармония, соразмерность, спокойствие и величие: «Было бы большим выигрышем для эстетической науки, если бы не только путем логического уразумения, но и путем непосредственной интуиции пришли к сознанию, что поступательное движение искусства связано с двойственностью
Буйный Дионис и изящный Аполлон уравновешивают друг друга. Более всего стихийное, дионисийское начало проявляет себя в музыке. Но как появились на свет эти две стихии?
Они изначально заложены во всем сущем, считает Ницше. Реальность может предстать перед нами как дикая чувственная стихия, воспринимаемая не столько разумом, сколько чувствами, обостренными до последнего предела. А иногда окружающий мир является нам в упорядоченной форме, воплощенной в традиционном, классическом, искусстве. От чего зависит то, в каком виде мы воспримем реальность? В аполлоническом или дионисийском? От нашего культурного уровня, воспитания, темперамента, от настроения, наконец. Но то, что мы рано или поздно познакомимся с обеими сторонами жизни, – бесспорно, потому что они присутствуют во всем в постоянном равновесии. Одно из двух начал никогда не сможет полностью возобладать над другим.
Наиболее явно и полно, по мнению Ницше, гармоничное сочетание аполлонического и дионисийского начал проявило себя в греческой трагедии. Страшное, несправедливое, чудовищное, творившееся на сцене, в то же время помогало человеку выше оценить собственную жизнь и красоту окружающего мира. Философ утверждал, что трагедия эллинов – совершенный вид искусства, так как она позволяла объединить два основополагающих явления: стихийное, буйное, иррациональное воплощалось в пении хора и звуковых эффектах, в том числе и музыке; аполлонизм же проявлял себя в торжественных диалогах и строгой последовательности действия.
Какое же из этих начал более приемлемо? Какое из них более свойственно человеческой натуре? По мнению Ницше, ставить вопрос таким образом в корне неправильно. Ни аполлоническое, ни дионисийское начало не могут быть признаны негативными или позитивными. Они просто есть – и в этом главный источник и вдохновения, и мастерства.
Дионис – бог вина, веселья, природных сил
Аполлон – бог искусства и солнечного света