Ницшеанские размышления. Очерки по философии маргинальности

У самого Горького есть небольшой рассказ под заглавием «О вреде философии», в котором он описывает неудачный опыт знакомства с древними философскими учениями. Одаренный богатой фантазией герой рассказа оказался на грани безумия: «Я видел нечто неописуемо страшное: внутри огромной, бездонной чаши, опрокинутой набок, носятся уши, глаза, ладони рук с растопыренными пальцами, катятся головы без лиц, идут человечьи ноги, каждая отдельно от другой, прыгает нечто неуклюжее и волосатое, напоминая медведя, шевелятся корни деревьев, точно огромные пауки, а ветви и листья живут отдельно от них; летают разноцветные крылья, и немо смотрят на меня безглазые морды огромных быков, а круглые глаза их испуганно прыгают над ними; вот бежит окрыленная нога верблюда, а вслед за нею стремительно несется рогатая голова совы, – вся видимая мною внутренность чаши заполнена вихревым движением отдельных членов, частей, кусков, иногда соединенных друг с другом иронически безобразно».[364] Описание обнаруживает явное родство с эпизодом встречи Самгина с картиной Босха. Тот же опыт переживания и визуального изображения хаотического состояния мироздания. В рассказе «О вреде философии» результат этого опыта – такой же, как и в «Жизни Клима Самгина», то есть нулевой. Ничего не получилось, из первородного хаоса ничего не родилось, ничего не создалось. Остается лишь само состояние бессильного поиска смысла, напрасного ожидания идеи, побеждающей хаос своим высшим единством: «Самгин стоял не двигаясь, ожидая, что вот сейчас родится какая-то необыкновенная, новая и чистая его мысль, неведомая никому, явится и насытит его ощущением власти над хаосом».[365]

Переведенный из онтологического в социально-культурный план образ хаоса получает воплощение в пространстве России: «Все разрушается, все! Клим Иванович замечательно правильно указал, что Русь – глиняный горшок, в котором кипят, но не могут свариться разнообразные, несоединимые…».[366] Проблема Клима Самгина – неспособность получить власть над хаосом многообразных «мнений, идей, теорий» – оказывается и центральной проблемой России, не справляющейся с хаосом разнородных начал самой себе: «Население нашей страны включает 57 народностей, совершенно и ничем не связанных: поляки не понимают грузин, украинцы – башкир, киргизов, татары – мордву и так далее, и так далее. Нет ни одного государства, которое в такой степени нуждалось бы в культурной центральной власти, в наличии благожелательной, энергичной интеллектуальной силы…».[367]Ницше обнаруживал аналогичную ситуацию у древних греков: «Они никогда не жили в гордой изоляции; их «образование», напротив, в течение долгого времени представляло собой хаотическое нагромождение чужеземных, семитских, вавилонских, лидийских, египетских форм и понятий, а религия их изображала настоящую битву богов всего Востока».[368] Каким образом грекам удалось выйти победителями из этой ситуации? Ницше дает ответ: «Греки постепенно научились организовывать хаос».[369]

2. Мир как текст

У Анаксагора хаотическое состояние мироздания преодолевается творческой активностью Духа или Разума (vovc;). В философии Ницше организация хаоса есть высочайшее проявление воли к власти (Wille zur Macht). У Горького в «Жизни Клима Самгина» также есть начало, противодействующее хаосу мировой бессмыслицы, начало, стремящееся придать хаосу определенную форму, заключить безмерный поток разнородного и несоединимого в некие границы. Это организующее начало многократно именуется в повести как «система фраз» – это текст или дискурс (как «текст, взятый в событийном аспекте», «речь, погруженная в жизнь»).[370]

«Жизнь Клима Самгина» организована по принципу полифонического романа. В книге представлен подлинный полифонизм точек зрения, обилие борющихся, пересекающихся и наслаивающихся друг на друга голосов или «систем фраз». Высказывания и мировоззренческие позиции многочисленных персонажей дополняются позициями известных философов, писателей и политических деятелей. Горькому действительно удалось создать «хронику духовной жизни России с 80-х годов до 1918 года».[371]