Ньювейв

А. Б. Да, журнал «Экзотика» (культовое издание в свое время) был организован коллекционером и продюсером Андреем Борисовым, где-то в начале девяностых. Вскоре появилась телепрограмма на «России» с тем же названием, фестиваль альтернативных видеоклипов, радиопрограммы и лейбл. Журнал, к сожалению, быстро закрылся, а потом и телепрограмма. Долго и плодотворно функционировал лейбл; радиопрограммы Андрей делает и сейчас. Вторая половина девяностых годов лично для меня прошла в многочисленных поездках по России, как сольно, так и в составе небольших проектов, в ходе которых мне довелось исполнять электронную музыку широкого спектра, в абсолютно разных местах и условиях. Более того, наличие компактного и мобильного инструментария, в сочетании с техникой диджеинга, во многом способствовали моим поездкам в Европу, в ходе которых налаживались интересные контакты и совершенствовалось мое мастерство как исполнителя, способного выступать в любом помещении и оперативно вписываться в тот или иной проект. История моих зарубежных вояжей весьма интересная и длинная. Сначала это был «Ночной Проспект», потом арт-группа «Север»; также совместные проекты с моим финским коллегой Антоном Никкиля и в рамках дуэта F.R.U.I.T.S. с Павлом Жагуном. Примерно с конца восьмидесятых я начал практиковать различные коллаборации с зарубежными коллегами. К началу-середине нулевых список совместных проектов стал весьма внушительным.

В свою очередь, московская постпанк сцена опять расслоилась… Многие группы стали исповедовать более индустриальное звучание или нойзовое, на стыке рока, электроники, психоделии. Появились проекты, которые сконцентрировали свой интерес на dark wave, dark ambient…

М. Б. В начале двадцать первого века в России появились компьютеры и какая-то новая интернет-современность. Как это сказалось на музыкантах?

А. Б. Эта затянувшаяся более чем на десять лет современная ситуация в российской электронной музыке сейчас во многом сходна с европейской или американской. Произошла тотальная компьютеризация музыкального процесса (при наличии стабильного интереса к аналоговым инструментам), которая обусловлена как естественным развитием технологий, так и объективными экономическими причинами. Понятно, что компьютер открывает перед музыкантами безграничные возможности. Однако, компьютерные технологии (и не только они, конечно) способны до такой степени нивелировать продукт, что различные эстетические, национальные, эмоциональные, личностные и прочие субъективные особенности производителя полностью исчезают. Для многих людей подобная ситуация «звукового и технологического космополитизма» неприемлема, а для кого-то наоборот, является привлекательной и единственно возможной.

При этом Россия по-прежнему остается закрытой страной, в том числе и в культурной сфере. Огромные территории и значительные массы населения зачастую находятся в настоящей информационной и технологической изоляции. Отсутствие единого музыкального рынка, который тут разделен на масс-продукт и продукцию DIY-лейблов, также накладывает определенный отпечаток на развитие музыкальных процессов, в том числе и в сфере электроники. Конечно, определенную роль играет и специфическая русская ментальность, которая до сих пор не поддается четкому осмыслению, и, скорее всего, представляет собой набор некоторых весьма субъективных социально-психологических, лингвистических и культурных характеристик, обусловленных местными вековыми традициями, а так же особенностями развития исторического процесса на данной территории.

М. Б. А будущее, которого, как было озвучено еще «Секс Пистолсом», вроде как нет?

А. Б. Мне кажется, что негативные моменты будут преобладать. При неблагоприятном развитии ситуаций (мы это фактически наблюдаем сейчас) будет усиливаться всеобщая абсурдизация реальности, в сочетании с усилением коррупции и тоталитаризма в отдельных странах. Все это в итоге приведет к неизбежному коллапсу современной цивилизации. Хотелось бы ошибаться, конечно…

М. Б. Скорее, к коллапсу идей «социалистических и капиталистических» мифов двадцатого века.