Нижние Земли (СИ)

— У тебя большие успехи, — не найдя, что еще сказать, похвалил его Марк.

Риккерт фыркнул.

— Тут играть особо не с кем. И соревнований почти нет. В соседний город только ехать, но ради меня одного никто не будет заниматься организацией.

— Это так мастер твой говорит? — недоверчиво спросил Марк.

— Нет, — коротко ответил Риккерт и опять замолчал.

Какое-то время они сидели, глядя на струйки воды и попивая свои напитки.

— Марк, — вдруг сказал Риккерт. — А ты в детстве участвовал в каких-нибудь соревнованиях?

— Не довелось, — Марк вздохнул и постучал баночкой о зубы. — У оборотней детство, ну, немного другое.

— Хотел бы я тоже быть оборотнем, — буркнул Риккерт. — Тогда бы она меня не забрала.

— Не она, а твоя мама, — поправил его Марк и снова вздохнул. — Так все плохо?

— Папа думает, что я ничего не слышал. А я слышал прекрасно, как они ругались по телефону. Она… Мама уже билеты взяла. Сказала, что постановление о разводе по почте придет. И что, если понадобится, она придет к нам с полицией. Смешно — к полицейскому с полицией.

— Смешно, — задумчиво согласился Марк. — А ты не хочешь, да?

— Не хочу.

Риккерт встал, по-взрослому смял пустую банку и метким броском отправил ее прямо в урну.

— Поехали, — скомандовал он. — Только следи за дорогой, пожалуйста, мне совсем не хочется потом придумывать тебе алиби.

— Зачем мне алиби? — оторопело спросил Марк.

— Ну как же, — Риккерт посмотрел на него непроницаемыми темными глазами. — Собьешь какого-нибудь велосипедиста. Придется прятать труп. А как его прятать? Жрать придется, как настоящие оборотни делают.

— Я не жру велосипе… — запротестовал Марк. — Сиповело… Бля, какое сложное слово!

— Не ругайся при детях, — веско сказал Риккерт. — И поехали уже. А то ты, может, и не жрешь…

Всю дорогу обратно Марк бурчал о слишком распоясавшейся молодежи. Риккерт в ответ не менее занудно ворчал, что, вообще-то, это Марк должен был за ним следить, а не наоборот. И что раз уж Риккерт достаточно взрослый, чтобы водить за ручку спящих полицейских — обермейстеров, между прочим! — то уж в клуб бы он и самостоятельно мог сходить.

Так, вяло пикируясь, они доехали до децерната.

— И вообще, — сказал Марк, загоняя джип на стоянку. — Старших надо уважать.

Риккерт угукнул.

Марк посмотрел сначала на него — Риккерт сидел очень прямо, глядя сквозь лобовое стекло и сжимая ремень безопасности обеими руками, — потом туда, куда он смотрел.

В курилке возле крыльца маячили две фигуры. Две ладных женских фигуры. Одна принадлежала Элис, а вторая…

Марк, не глядя, дотянулся и потрепал Риккерта по голове с волосами точно такого же рыжеватого отлива, как у второй женщины в курилке.

— Держись, парень, — серьезно сказал Марк.

Риккерт угукнул еще раз.

Эрика не обернулась, пока они не подошли на расстояние нескольких шагов. Из-за ее спины Марку было видно сконфуженное лицо Элис, которая явно очень хотела оказаться где-нибудь подальше отсюда.

— Мам? — нерешительно сказал Риккерт после толчка Марка.

— Иди в машину, — все еще не оборачиваясь, сказала Эрика.

Риккерт набычился и быстро шагнул назад. Марк еле успел удержать его за плечо.

— Поезд через час, — голос Эрики по холодности мог бы соперничать с тоном Свена Кристенсена, будь он неладен. — Твои вещи в багажнике.

— Я не поеду, — негромко, но твердо сказал Риккерт.

Эрика наконец повернулась, одарила Марка пылающим взглядом — полной противоположностью льду в ее словах — и повторила, делая отчетливые паузы между словами:

— Я. Сказала. Иди. В машину.

— Я. Сказал. Я. Не поеду, — эхом отозвался Риккерт, поднимая подбородок и прищуриваясь.

— Эй, парень, полегче, — сказал Марк, сжимая пальцы у Риккерта на плече.

Тот, казалось, и не заметил.

Зато заметила Эрика.

— А тебе лучше бы вовсе молчать, — сказала она, щурясь почти так же, как Риккерт. — Это ж надо было додуматься — таскать ребенка по городу сейчас. В компании с оборотнем!

— Я не ребенок, — подал голос Риккерт, но уже не так уверенно.

Эрика потерла лоб и снова посмотрела на него.

— А где… — начал было Марк.

Задать вопрос полностью ему не позволил хлопок входной двери и мягкий голос Элеоноры Галенкаф:

— Эрика, Риккерт. Мы вас ждем. Чай уже почти остыл. Вы как раз успеете выпить по чашечке до поезда.

Она легко сбежала по ступенькам и приобняла Риккерта, уводя его из-под руки Марка и что-то воркуя на ухо. Мягкой настойчивости Элеоноры сопротивляться не мог никто — даже одиннадцатилетний мальчик, разрывающийся между отцом и матерью. Риккерт еще побурчал недовольно, но в его голосе уже не было той стальной решимости, что еще минуту назад. Как и в Эрике. Она задержалась на секунду, посмотрела на Марка неожиданно больным взглядом и тихо, так, чтобы ее не было слышно с крыльца, сказала:

— Ты же понимаешь.

Марк отвел взгляд и посторонился, пропуская ее.

Элис ничего не спросила, но очень красноречиво перевела взгляд с закрывающейся за Эрикой двери на Марка. Тот чихнул, потер под носом рукавом, вытащил из кармана пачку сигарет и зажигалку. Элис затушила свою сигарету и, поколебавшись, вытащила из своей пачки еще одну.