Нижний горизонт

Отдохнув в кресле и выкурив хорошую сигарету, Хвостов решил наконец заняться бумагами. Хотя он и сознавал, насколько это важная работа, однако не всегда понимал суть некоторых приказов. Вот например «об опущении в ресторане потолка на 1 м 50 см» за подписью заведующего отделом треста. Этот заведующий раньше работал в управлении местной промышленности, потом в управлении рабочего снабжения, потом в управлении связи — отовсюду его увольняли. Но затем снова ставили почему-то на ответственную должность. Придя в трест, он затеял «коренную реконструкцию предприятий общепита с целью уменьшения их энергоемкости для обеспечения экономии». Сколько вреда может принести человек, если он не на своем месте… Хвостов представил, как тот писал свое указание — сжал в щепоти дорогую авторучку, надул щеки, брезгливо оттопырил нижнюю губу, — и ему вдруг стал ясен приказ. Надо — и все, и не рассуждайте — нам сверху виднее!

В кабинет вбежал растрепанный Крутиков:

— Сухову забрали!

— Как?

— На слет — она же передовик, орденоносец!

— Так я и знал… — Хвостов потер ладонью лицо. — Кто же для банкета горячее готовить будет?

— Можно из другого ресторана пригласить — хотя бы из «Елочки». Там Слободян у них.

— Этого позора мы не допустим, — встал Хвостов. — Сам в цех пойду.

Он снял пиджак, вытащил из сейфа белый халат и твердо взглянул Крутикову в глаза:

— Посмотрим, на что мой диплом годится!

…На кухне он прежде всего обошел все плиты, как сделал бы каждый опытный мастер, и спросил примолкших поваров:

— Мясо готово, не пробовали?

— Чего пробовать, — ответил старый Корнеич, — известно, варится, пока от костей не отстанет. И бульон куриный — когда желтенький…

Он поправил на животе фартук и отошел от окна, где не спеша перекуривал:

— Если все пробовать, к вечеру в дверь не пролезешь. А ко мне друг из Уэлена прилетел, дома выпить-закусить полагается.

Где-то Хвостов читал, что лучшая в мире кухня — китайская, ее главное достоинство — соусы и специи. Он расставил поваров по-новому, сам встал на подливки. Их в ресторане готовилось не много: гарниры в основном поливались маслом или мясным соком. Но в такой день полагалось по высшему классу.

Через час, сделав первую сковородку соуса, Хвостов торжественно понес разливную ложку по столам. Женщины розовели от смущения и хвалили. Гордый Хвостов напоследок преподнес пробу Корнеичу — звезд тот с неба не хватает, однако стаж на кухне имеет большой.

— Ну, — пожевал тот дряблыми в склеротических жилках щеками, — можно подавать. Только народ держать, чтобы не разбежался или не перемер.

— А что? — встревожился Хвостов.

— Что-что. Перца переложил, соли совсем нет. Уксуса, что ли, набухал. По-нашему, по-русски, говоря, не в свои сани не садись. — Корнеич прищурил глаза. — Если бумагу совсем писать невтерпеж — иди в холодный цех, на заготовку вон…

И он вылил сковородку в ведро… Трех директоров и четырех заместителей пережил Корнеич. Водятся за ним грехи, однако и Хвостов его увольнять не станет. Правдивые люди производству нужны.

Фигурная резка овощей для холодных закусок поощрялась дирекцией, и Хвостов решил доказать — ничего в ней сверхмудреного нет, можно ее использовать чаще. Днем, когда ресторан превращается в столовую, сюда приходят такие же уважаемые посетители. Он начал вырезать морковь жюльенчиком, однако нож попался тупой, да и морковь оказалась вялая — пришлось переключиться на свеклу. Кубики вишневого цвета выходили ладные, ровные, сами просились в рот. Вот так надо работать — на радость простым людям, пришедшим пообедать в трудовой будний день!

Впрочем, Хвостов заметил, что при кубиках много свеклы идет в отходы. И он вернулся к обыкновенной резке крест-накрест — так экономнее, да и быстрее. Незаметно оглянувшись по сторонам, он поймал взгляд ученицы, следившей за его действиями с приоткрытым ртом. Хвостов строго оказал:

— Вот так. Трудности человеку мешают тогда, когда он их сам выдумывает. Комсомолка?

Девушка кивнула, а он пошел на самый трудный участок — резку лука.

Оттуда Хвостов вернулся очень быстро, с красными опухшими глазами. Пожилые поварихи смеялись и приговаривали:

— А сколько мы резальную машину просим? Попробовали теперь, сами-то?

Толстая повариха уперла руки в бока:

— Вентиляцию уже сколько обещаете? Телефонную связь с первым этажом надо, как белки по лестницам бегаем — то подай, да это!

— Где же я возьму? — пробовал объяснить Хвостов.

Поднялся такой гвалт, что он снова в который раз пообещал на днях разобраться. Женщины разом успокоились и разошлись.

Черт меня дернул туда ходить, думал Хвостов в кабинете. Он понюхал халат и с отвращением бросил его в сейф. Не каждому талант ниспослан такой, как Суховой — с утра до вечера жарится у плиты, а из рук произведения искусства выходят. У него другой талант, тоже нужный людям. Можно и как Корнеич — ни шатко ни валко, благодарностей нет, зато и жалоб не поступает, и по общественной линии удовлетворительно…