Нижний горизонт

Евгений Сергеевич уже понял, к чему примерно сведется разговор. Он ответил, что до вечера сильно занят. А что случится вечером — неизвестно. Вдруг ему лично придется накрывать стол для банкета-фурше? Областной слет передовиков под контролем облисполкома — не шутка!

— Дело пустяковое, — наклонился Профура, — добудь оленины туш пяток, а я бахчевых выпишу. Мы в радиограмме не указали, они на рацион экипажа. Еще кое-чего — ты меня понимаешь…

Заговорщицкий тон покоробил Евгения Сергеевича — темнит что-то Профура. И фамильярничать ни к чему.

— Милый, — как можно добродушнее сказал Евгений Сергеевич, — последний раз я кушал оленину два года назад — в городе Токио, куда ездил по туристической путевке.

— Тогда вот что, — задумался на минуту Профура, — устрой к себе человечка. У него в каждом городе связи любое оборудование, какие хочешь стройматериалы достанет. Ну, растратился в буфете малость, а тут проверка…

Едва не соблазнился Евгений Сергеевич. Шеф сейчас на курсах повышения в Москве, а без связей попробуй хоть гайку выбей — мебель, и ту в первую очередь горнякам, геологам да рыбакам отдают. К торговле отношение людей известное. Но растрата…

— Зачем мне растратчик? — оказал Евгений Сергеевич.

— Его ж всегда ухватить можно! Шибко честного-то не прижмешь, когда надо. А он тебя прижмет…

В жизни каждому отведено свое место, с которого сойти трудно. Кто трагик, кто статист, а есть комики, занятые неблагодарным делом — заставляют смеяться над собой. Но попробуй помешай комику играть роль — ты станешь его врагом. Потому что находиться в одной роли удобно — другого не спрашивают, а что спрашивают, давно выучено.

Не стал Евгений Сергеевич спорить и ругаться с Профурой. Пожал крепко руку, попросил заходить, и они бескровно расстались. Нет, сказал себе Евгений Сергеевич, спокойно поесть можно только в «Охотском».

…Поднявшись в родной, такой привычный уютный зал, он от порога выбрал взглядом столик с одинокой женщиной, по привычке начал определять ее характер и культурный уровень. Сидит от стола далеко, значит, в ресторане бывает редко. А может, потому, что грязную посуду еще не убрали? Руки сложены на плотно сдвинутых коленях — работает чаще в одиночестве, не привыкла к множеству людей… Или просто в зале холодно? Черт ее разберет! Евгений Сергеевич решительными шагами направился к незнакомке и грохнул стулом:

— Будем здоровы.

Он решил сыграть одинокого сурового мужчину, не привыкшего ко всяким там фиглям-миглям. Сейчас он закурит «беломорину», неловко вытянет ногу в проход и скажет: «Почему-то я чувствую себя перед вами, ну… грубым. Меня жизнь оладушками не кормила — пять лет греб мерзлоту в шахтах. Значит, имею право?» Потом он с хрустом раздавит спичечный коробок и устало улыбнется: «Такие дела… Давай знакомиться!»

Подход такой к женщинам крепким, которые кушают сразу по три порции пельменей, действует безотказно. Незнакомка вблизи оказалась тонкой, с большими глазами и маленьким бюстом. Евгений Сергеевич приуныл, но потом переориентировался на другой вариант. Сытно поесть любят все, но одни за вкусную еду готовы совесть положить, другие себя перебарывают ради сохранения фигуры — к ним нужно подходить культурно, с использованием произведений художественной литературы. Он закажет конфет, мороженого и после пристального взгляда в глаза начнет: «Кто вы? Молчите — я вижу! Вы — судьба, белая вестница! Разве не чудо — вы и я, двое в холодном северном городе! Где вы были эти годы, я искал вас…»

Однако и вторым вариантом Евгений Сергеевич не воспользовался. Честно говоря, никогда не применял он и первый. В общем, сгорбившись, он закурил «Столичную» и стал дожидаться за служебным столиком заказанного борща. Когда принесли, Евгений Сергеевич поболтал ложкой и недовольно скривился:

— Сметаны пожалели. И мясо — ситом лови…

— Вы же сами просили, как всем, — так же тихо ответил официант. — Я уж подумал — комиссия. Сейчас заменим…

Надо бы проверить, кто сегодня на первых блюдах, подумал было Евгений Сергеевич, но намерение тут же вылетело из головы. В портмоне он увидел сложенную вчетверо записку, и ему показалось, что он забыл слова, которые должен без запинки произнести сегодня вечером. Бросив на стол три рубля и не дожидаясь чая, он побежал в кабинет. Открыл книгу на заложенной странице и… швырнул ее на стол… Нет, так невозможно. Он должен пойти туда. Побродить по пустой сцене, подышать воздухом кулис. Нечаянно подслушать, о чем щебечут молоденькие актрисы…

* * *

Авоську с ужином Евгений Сергеевич Хвостов, как всегда, придя домой, повесил на гвоздик. На пол ставить рискованно — обязательно кастрюлька или тарелка какая-нибудь перевернется. Раздевшись, он сунул ноги  в мягкие тапочки и на секунду закрыл глаза, настраиваясь на сегодняшний трудный вечер. Но сначала под уютным светом абажура он выпьет маленькую чашечку настоящего бразильского кофе…

В дверь сильно постучали, а потом пнули ногой. На пороге стоял квадратного вида парнище с обветренной шеей.

— Ты Хвостов из «Охотского»?

— Ну, — полуутвердительно вымолвил Хвостов.