Нижний горизонт

Нет, устало откинулся на спинку кресла Хвостов, себя не обманешь. Тот, другой талант, не похоронишь — так или по-иному он вырывается наружу, и житья от него теперь вовсе не будет. Может, это к лучшему? Почему столько лет он дурачил себя и людей? К сожалению, самые серьезные решения человек вынужден принимать тогда, когда он наименее к ним готов. В ранней юности, когда мир рушится от матерного слова, тычка пьяного соседа, когда отрицаешь любовь и преданность из-за прыща на подбородке, — приходится выбирать путь жизни.

Еще не поздно исправить. Судьба послала долгожданный шанс, который повернет жизнь в предназначенное талантом русло. Он не отдаст этот шанс, как впустую прошедшие годы…

Хвостов, чего с ним не случалось со времен студенчества, вдруг почувствовал себя разварившейся рыбой. Попробовал, как в юности, проделать бодрящую разминку, не удалось.

— Нет, не принимаю, — отмахнулся он от заглянувших в дверь Крутикова и секретарши.

На лице его было написано столько муки, столько страдания неподдельного…

Хвостову внезапно захотелось покушать борща. Не разносолов по спецзаказу, а самого обыкновенного борща, какой подают днем. Он посмотрел на часы — в это время обедает приятель из театра. Возможно, и его встретит. Пообщается за столом с людьми, узнает, что любит рядовой посетитель — он же театральный зритель.

* * *

В «Охотском» Евгений Сергеевич обедать не любил. Потому что ненавидел оказывать ответные услуги. Давно знающие тебя официант, повар, администратор обязательно сделают что-нибудь дополнительное, «нештатное»…

Он спустился на улицу, миновал угол театра и через дворы вышел к «Елочке». Но, конечно, его знали и здесь. Мигом появился свободный столик, официант заменил скатерть — кряхтя от неловкости, Евгений Сергеевич сел лицом к залу. Он любил так, исподволь, наблюдать за людьми. Не то чтобы он смаковал чьи-то неловкие движения или приглядывался к чужой одежде — скорее выработалась профессиональная привычка. Ведь жест в раскованной непосредственной обстановке, какой является прием пищи, и некоторые другие детали обеда о человеке много рассказывают.

Вот мужчина в застегнутом наглухо пиджаке сдвинул ноги под столом носками внутрь. Ест он пищу немудреную, сытную — на первое лапшу куриную полную порцию, потом бифштекс с картофелем «фри» и компот. Хотя по резким около рта морщинам понятно — обтерла его жизнь, научила выходить из переделок победителем, — душа его осталась беззащитной и ранимой. Неподалеку дама от вилки мизинчик отставила и ко рту кусок хлеба подносит после долгой гаммы переживаний на лице — ах, мол, не привыкла я к таким забегаловкам! А взяла-то — винегрет и котлету с рисом. Зато ее партнер старается — и тебе мороженое, и пирожное, и чахохбили, и вина заказал — это на обед-то в будний день. Головой дергает и веселится! Ну, брат, ты теперь здесь долго не появится, пока в себя не придешь. Официант тебе «конкурс на выживание» устроит — они вас за километр чуют, к себе за ручку ведут и на крючок сажают. Опытный официант — он сначала недоступен, как главреж Большого театра, потом позволяет тебе приподняться до него, а напоследок топчет твой кошелек обеими ногами. А, вообще, чаевые — мерзость, конечно. Все равно что возле магазина у прохожих гривенник выпрашивать.

Евгений Сергеевич вдруг задумался — есть ли на свете официант, не берущий чаевые? Правомерно ли сравнивать его с поваром, который весь день пробует приготовляемые блюда и этим экономит себе на обед? Выгода и там и здесь за счет посетителя, если разобраться. А цветы, которые актер ставит в вазу, их он получит от благодарного зрителя — тоже, так сказать, нетрудовые доходы?

С усмешкой, показалось Евгению Сергеевичу, принял заказ официант — молодой парень с руками-кувалдами. Надо начинать готовить дома, подумал Евгений Сергеевич, и дешевле, и вкуснее. Кета под маринадом — а? Оленина с гарниром «ройяль» — по нынешним временам ее ни в одном ресторане не умеют приготовить! А грибов в яичном соусе отродясь ни в «Охотском», ни тем паче в «Елочке» не водилось — хотя чего проще, и грибов в тундре навалом, и яиц в магазине. Правда, дома в холодильнике у него пустынная зима…

— Хвост! Здорово! — закричал кто-то над ухом.

Евгений Сергеевич вздрогнул от неожиданности, но тут же вновь принял горделивую осанку. Он намерился как бы невзначай обернуться, не спеша осмотреть зал, но тяжелая лапа уже трясла за плечо:

— Вот ты где, насилу нашел!

— Здравствуй, Коля, — ровным голосом произнес Евгений Сергеевич. — Тебя мы как в торговом техникуме звали — Профура?

— Ага, — по-свойски свалился за стол Профура, а масленые глазки его пристыли к собеседнику. — Такую штормягу пережили на грузопассажирском — я там заправляю. Ты замом в «Охотском»?

— В настоящее время исполняю обязанности директора, — с солидностью ответил Евгений Сергеевич. — А дальше — кто знает…

— Самодеятельность-то свою бросил? Всю стипендию, бывало, на театр ухайдакивал. Ко мне на судно или к тебе?..