Но будет свет!

Там фонарь во тьме горит,

взгляд же бьётся в монолит.

3

Снова лето. Новый бред:

спутник нас спасёт от бед.

Кто не понял, тот дурак,

и в кафе ему никак

не зайти – наносит вред.

QR-код – вот в жизнь билет.

Кто-то здесь с ума сошёл…

Бьются дни стеклом об пол.

4

Лето светит. Черен яд –

ночь придёт сюда. Закат.

Что-то страшное грядёт.

Нас никто здесь не найдёт.

Но ведь ищут! Всюду смрад.

Лишь больной и мертвый рад,

что отстали…Мы потом

за собою дверь запрем.

5

Снова лето будит свет…

Мира с нами больше нет.

Тот, что есть, – не мир, а так:

здесь нельзя зайти в кабак,

здесь нельзя уехать прочь –

всюду нас догонит ночь.

Может быть, пройдёт сто лет,

и на всё найдем ответ.

Снова лето –

будет свет…

6

Лето. Ветер. Нас запрут.

Впрочем, в интернете врут:

говорят, что лета нет.

Всё, что слышится, то бред.

Явность – небо, куст и пруд.

Только не сменить маршрут.

Шаткость мира – признак бед.

Космос снова шлёт привет.

7

Вот и лето.

Пустота.

Жизнь уснула

у куста.

Всё затихло.

Баю-бай,

спи – не бойся,

засыпай.

Жизнь

застряла у моста.

Впрочем,

истина проста:

человек

есть мера мер

посреди

идей и вер.

ЧАСТЬ 3. ЛЕКАРСТВО ОТ ЧУМЫ

* * *

Как быстро поглощает всё вечность,

и сколько она уже поглотила!

Марк Аврелий

Ах, Марк Аврелий! Что за грусть,

от убеждения, что всё – тлен

и где-то было! Ну и пусть!

Не выйти из своих же схем.

Так что ж, гордись: твои тома

читают множество веков.

Сменились платья и дома,

но вечны сонмы дураков.

И снова все то ждут, то жнут.

Всё сгинуло. И всё же здесь.

узнай у вечности маршрут

и не вкушай потомков лесть.

* * *

Одинокая брешь

не печалит фасад.

Если славить, то вещь,

если верить, то в ад.

Мир стоит на краю.

Мне бы время убить –

будет скучно в раю,

знать бы: быть иль не быть.

Искажение слов

повтори сотни раз –

станет правдою вновь

перифраз сотен фраз.

Искаженность миров

поглотит нейросеть.

Стоит жить без оков

иль не жить – выбор есть.

* * *

Ну что ж, уже не важно –

невстреча и безвестье.

По стенке стукни дважды

и жди на том же месте.

Расскажешь в мемуарах,

как корчилась планета

в лета, что дали жару

за все былые лета.

Любовь сильнее смерти,

иное – тлен и копоть.

В Хэллоуин рыщут черти.

и слышен гулкий ропот…

* * *

Предноябрьская тьма –

небеса опять простыли.

Город сводит всех с ума:

что открыли, то закрыли.

Толпы, ветер и раздрай,

наверху – белесый росчерк.

Отыскать бы ясный май

в зазеркалье, где всё прочно.

С главпочтамта снят чехол,

на луне висит улыбка.

Бьётся мыслями об пол

шаг, где высечена плитка.

* * *

Темнеют дни,

ночь по пятам

крадётся.

Гулом в подворотне

стучит набат

то здесь, то там,

и Завтра – нет,

есть лишь Сегодня.

Век двадцать первый

так пришёл.

Что он сулит

безликой цифрой?

Посадят ли кого на кол,

иль всё увязнет

в бездне мифов?

Закрыты лица,

брови злы,

и темно время

пред рассветом.

Но верю:

на пределе тьмы

воспрянет

бедная планета.

* * *

Тьма наступила,

дальше – выход:

последний год,

последний день,

и право

на последний выпад,

И лишь луны

ущербной

тень

накроет мир.

Не снятся сны

уже невесте

на новом месте…

Молчи.

Найди пределы тьмы:

жизнь – сон.

Жди белизну зимы.

* * *

Когтистый зверь, скребущий сердце, совесть …

Ужасный век, ужасные сердца!

А.С. Пушкин

Один продал за так,

другой был тайный враг,

а третий – за пустяк,

четвёртый не хотел

остаться не у дел –

лишиться антител…

И ровным строем – марш.

Какой нелепый шарж!

* * *

Рождество на востоке

отстало на год –

замело

все пути и решения.

Ни исхода, ни всходов –

метёт да метет,

но когда-то

придёт

потепление.

Службы – в масках,

народы шумят у границ,

помощь будет не тем

и не сразу.

Вот рождественский ангел

среди двух столиц

рассыпает пургу.

Черт из сказки

снова месяц похитил

и спрятал в рукав,

репликат черевичек подарен.

Но в борьбе

тьмы со снегом

рогатый лукав –

ангел тих

и в интригах бездарен.

* * *

Болтовня

за соседним столиком

проникает

и бьёт по темени.

Время

строит всем

отношения,

все

себя довели

до коликов,

до простуды

и до бездарности.

Рассчитай всё –

ответ не сходится.

Каждый

сам на себя

охотится

в обрамлении

общей парности.

* * *

Метёт

милейший белый снег –

погода

на полгода.

В разгар зимы

замедлен бег

планеты.

Куаркоды

среди застывшей суеты –

и в этом

смысла не найти.

Иди в кафе –

нельзя в музей,

хоть штамм

уже не страшен.

Среди

навязчивых идей –

ковид –

форпостной башней.

Быть может,

нам вернут назад -

пустотность

сытых

жизней.

А может быть, –

война и ад,

а может,

всё зависнет.

Метёт

уже который день.

«Молчи», –

твердит природа.

И я молчу.

Я – словно тень.

Гляжу на всё,

как в воду.

* * *

Застроенный дом,

и сумрак небес

печальны,

пока

никто не пролез,

поставив скамьи,

сюда.

А снег пеленой

накрыл всё огни…

Всяк

в сердце живой

всегда.

* * *

Туман обещанный –

жизнь в ноль.

Душа повешена,

в столб – гол.

И белой россыпью

стук в дверь.

В смертельной поступи

дню верь,

что дальше следует.

Снег (сгинь!),

что исповедует

тьмы синь.

Аншлаг на небесах –

сто бед.

Смотри глаза в глаза –

тьмы – нет.

* * *

Остерегайся мартовских ид.

У. Шекспир

Остерегайся

мартовских ид

и тишины в ночи.

Замысел Высших

прочно прошит –

встань, о тоске молчи.

Выйди, вздохни —

за окном – рассвет,

гордо иди в Сенат.

Тем, кто убьёт,