Но будет свет!

Люблю высокое петербуржское небо,

когда оно становится ясным

(всегда к приезду) —

это совершенство синевы.

Люблю, когда по нему плывут облака.

Облака напоминают тени мачт

или грустно обнимают

шпили зданий в непогоду.

Люблю простор реки

и сорока девяти островов.

С мостов и каналов город похож

на Венецию или Голландию,

как того хотел его создатель.

Люблю трех ангелов:

один со шпиля Петропавловской крепости

следит за Невой,

другой с Александрийского столба

смотрит на петербуржскую землю,

третий держит католический крест,

глядя на небо, словно там – окно в Европу.

Петербург – город трёх ангелов,

его охраняющих.

Они суровы и верны себе,

а когда-нибудь (если случится 31 июня)

взмахнут крыльями,

и прилетит ветер с юга…

* * *

Чётким очертанием

(грифель и доска),

ровным расстоянием –

русская тоска.

Северно-железная,

словно белый снег,

радость бесполезная –

шпалы и побег.

Город, точно вырезан

на сердце Руси…

Средь промерзших выбоин:

– Господи, спаси!

* * *

Снова манит тот город. Болотная хмарь,

небеса высоко, день – в тумане,

солнце странным осколком на небе – янтарь,

дождь придёт и омоет все раны.

Одиночество космоса, линий чертеж,

на ладони Нева распласталась.

Ангел крест обнимает, идя на правеж:

смерти нет, лишь любовь здесь осталась.

Лето в Петербурге

Сегодня ветер Посейдону

твердит о подвигах былого,

и небо в брызгах так бездонно –

не описать бездонность словом.

Балкон напротив напевает –

слышны с балкона звуки вальса.

Деревья ветер обдувает,

их наклоняя в ритме танца.

Бурлит Нева, сурова крепость –

иглою небосвод пронзила.

На фоне солнца – всё нелепость,

лишь жизнь права – печаль разбила.

Мойка

Сезоны сметут друг друга –

в гранит запрятаны страсти.

Фасад должен быть блестящий –

пусть ветер несёт ненастье.

Пройти от дворца недолго –

за взгляд эшафот в подарок.

Кусай губы, память – в воду!

Усмешка треклятых парок –

от каменных стен до неба.

Молчи, ибо Ангел слышит!

Здесь ссорятся чьи-то тени,

в обиде бредут по крышам.

Прости! Не проси пощады –

чугун и гранит вернее.

Не надо иного рая –

закат уже пламенеет

ТРИ АНГЕЛА-ХРАНИТЕЛЯ

Ангелу на Дворцовой площади

Стоишь, непривычный к зною,

на площадь глядишь лукаво,

повернут почти на запад,

но ветер смёл лево-право.

Несчастен орёл державный –

прекрасен дворец, ликует.

От черт твоих дамы млеют.

Где встретить красу такую?

Ангелу на соборе Св. Екатерины

на Васильевском острове

Уж если любить, то Бога,

не видя толпы на Невском,

на небо себя возносишь,

твердя на латыни мессы.

А небо теперь повсюду –

звук скрипки и тихий шёпот.

Сам Бах здесь напишет фугу

и новую пьесу – Гёте.

Ангелу на шпиле

Петропавловской крепости

Все муки любви и смерти

в молитве твоей скрестились.

Собой охраняешь город,

даруя Вселенной милость.

Тот город – приют последний,

тог город – рай безоглядный:

Нева, корабли и небо

под сенью перста и взгляда.

* * *

Километры, рельсы, вёрсты

разделяют сотни лет.

Объяснимо и непросто –

Взгляд Петра не даст ответ.

Поезд мчится в бесконечность –

скорость время иссечет…

Только на пути на Млечном

наша встреча так влечёт.

* * *

Бог мой! Небеса безмерны –

это ли вода?

Сила – разума иль веры? –

за собой ведя,

крылья опалила солнцем,

Млечный Путь – в мостах,

нежность в сердце рвётся –

на земле – не так…

Бог мой! Небеса просторны!

Тяжестью – зарок:

– Так хочу, хочу

покорно

быть у Ваших ног!

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Какой несчастный нам выпал

Век!

Нет места – сразу на небо взяты.

Отсюда, где по полгода снег,

все к новым битвам идут солдаты.

Любовь

промчится вдоль площадей,

её растратят в пустом звучании —

Любовь

бессмертнее всех идей,

и всем векам она —

Оправдание!