Ноа

Диего поднялся к себе в кабинет еще до окончания обслуживания, но теперь кухня ресторана уже закрылась. Он сидел за компьютером, твердо вознамерившись закончить до утра то, чем занимался вот уже много недель. Начало операции теперь было вопросом нескольких дней, а точнее, трех. Телефон зазвонил, и, увидев скрытый номер, Диего улыбнулся. На прошлой неделе он не без удовольствия поужинал с одной молодой женщиной и отвез ее домой на мотоцикле. Хотя ехал он осторожно, она крепко обнимала его, беззастенчиво и целеустремленно положив руки ему на бедра. Перед входом в дом они поцеловались, и Диего вернулся к себе только под утро. С тех пор они созванивались по очереди раз в пару дней, обычно в районе полуночи. Прочистив горло, он принял вызов.

– Знаешь, братец, у нас столько проблем, я даже свыклась с мыслью, что все, что мы делали, – пустышка. Но сегодня кое-что произошло, и я поменяла мнение.

– Почему сегодня? – спросил Диего, разочарованный тем, что слышит голос сестры.

– Я только что говорила с Матео и чуть не разрыдалась от его решимости.

– Серьезно? – не поверил Диего.

– Мне становится трудно читать без очков, что означает, что моя молодость уходит, так что да, я теперь буду очень серьезной.

– Ты целыми днями пялишься в экран, сходи сначала к глазному, а потом старей. Что такого поразительного сказал Матео?

– Это секрет.

– Но ты же наверняка мне позвонила, чтобы им поделиться.

– Он хочет запустить фейерверк из Рима. Подумай пока над этим, а у меня закончился шоколад, я на кухню. Ужасно хочется сладкого.

– Тебе настолько плохо?

– Еще хуже.

Корделия вскочила с кровати, бегом спустилась по лестнице, нашла свое счастье в ящике, поднялась обратно в спальню и снова взяла телефон.

– Ты еще тут?

Вызов прерван. Она открыла ноутбук и подключилась к форуму. Диего ждал ее там.

– Такие вещи по телефону лучше не обсуждать, – сказал он.

Она пересказала ему беседу с Матео, и Диего тоже признал, что их друг прав. Если люди Лучина ответят на их кибератаку, первым делом они нанесут удар по Украине. Донжон окажется отрезан от мира, и «Группа» останется без штаба. Но он разделял и беспокойство Корделии относительно участи Матео.

– Надеюсь, он хорошо застрахован, ему останется только уничтожить все оборудование, – добавила она.

– Но ведь его оборудование – это его рабочий инструмент.

– Думаю, он знает, что делает.

– Зато ты ничего не знаешь. У Матео было тяжелое детство, его отец сгорел заживо в доме, который подожгли войска одного диктатора. Екатерина мне рассказала. Боюсь, для него эта операция – способ отомстить.

– А это так важно?

– Ты же знаешь, как говорят – месть ослепляет. Екатерина в курсе его планов?

– Нет, и я не знаю, говорить ей или не стоит. Матео взял с меня обещание никому не рассказывать.

– Но раз уж ты рассказала мне, то, вероятно, разрешишь мне подумать за тебя.

– Именно. Кстати, ты сейчас чем занимаешься?

– Вирус внедрен, и теперь каждый раз, когда служащий одного министерства отправляет письмо в другое, он распространяется по серверам. Я просто слежу за трафиком, чтобы не рисковать, но большинство правительственных серверов уже заражены – министерства внутренних дел, юстиции, транспорта, обороны… Пока мы с тобой болтаем, наш червячок прогуливается по администрациям разных областей и плодит фантомы. Через двое суток он распространится достаточно, чтобы начинать основную кибератаку. Остается только раздобыть IP-адрес тюрьмы, Дженис должна его прислать завтра.

– Тогда до завтра, – напечатала Корделия, зевая. – Спокойной ночи, братец.

Она закрыла ноутбук и выключила свет.

Киев

Глава 17

Утро четверга, Минск

Дженис всю ночь мучил один и тот же кошмар. Ноа, медленно погружавшаяся на дно озера в деревянном ящике, звала ее на помощь. Бросившись в темные воды, Дженис отчаянно пыталась ее освободить. Она раздирала руки в кровь, но ничего не получалось. Ящик продолжал неумолимо спускаться в бездну, а Дженис, обессилев, поднималась на поверхность – и просыпалась в поту. Этот кошмар терзал ее до утра, пока громкий детский смех не заставил ее подскочить.

Взъерошенная спросонья Дженис пошла на голоса и оказалась на кухне. Дети уже оделись и как раз доедали завтрак. Марика сообщила ей, что пора ехать, но она еще успеет сходить в душ.

Через пятнадцать минут вся семья разместилась в универсале. Марика высадила троих старших у школы, а младший остался в кресле. Проводив детей, она снова села за руль, и машина покатила дальше по оживленным утренним улицам Минска. Снаружи ярился холодный ветер.

Немногим позже «опель» припарковался у ряда многоэтажек, таких же серых, как и та, в которой Дженис провела ночь.