Нобелевская премия

— А скажи-ка, — спросил Димитрий, пытаясь спасти солянку, испорченную передозировкой сметаны, новой добавкой из кастрюли, — что там с мобильным телефоном Кристины?

Я наморщил лоб.

— А что с ним? Понятия не имею. Я даже не знаю, есть ли он у неё.

— Конечно, есть. У каждого ребёнка в её возрасте в наше время есть мобильный телефон.

— Ну и что? Вряд ли они ей его оставили.

— Да это понятно, — вздохнул Димитрий. — Но я не к этому веду.

И он объяснил мне, как функционирует система мобильной телефонной связи.

Собственно мобильная радиосеть состоит из бесчисленных приёмных и передающих мачт, которые установлены по всей стране, а теперь и по всему миру. Путь телефонного звонка пролегает всегда от телефона до ближайшей радиомачты, оттуда по нормальному телефонному кабелю к той радиомачте, в окрестностях которой находится другой телефон. Только таким образом и можно воспользоваться приборами с такой слабой передающей мощностью, чтобы они оставались переносными и могли использоваться в непосредственной близости к телу без серьёзной опасности для здоровья.

Как только мобильный телефон включается, он первым делом находит ближайшую радиомачту, входит с ней в контакт и регистрируется в системе. Стоит кому-то набрать номер этого телефона, как система обнаруживает, при какой радиомачте он зарегистрирован, и направляет соединение туда. Если один из телефонов в ходе разговора перемещается из зоны приёма одной мачты в зону приёма другой, соединение переключается туда, причём так быстро, что участники разговора, как правило, даже не замечают этого.

— Безумно сложно, — сказал я. Я всё ещё не понимал, к чему он клонит.

— Для безумно сложных процессов и существуют компьютеры, — сказал Димитрий и махнул рукой. — Я хочу тебе сказать, в чём состоит решающий пункт. Эти процессы фиксируются и записываются. Не только произведённые соединения — те-то естественно, ведь их надо просчитывать для оплаты. Нет, сохраняются и все регистрации, каждое перемещение из одной радиозоны в другую, всё. В компьютерах мобильных радиосетей хранятся километровые списки, и по ним можно отследить перемещения всех включённых мобильных телефонов.

Я выпучил глаза.

— Это значит, можно установить, в какой радиозоне был в последний раз зарегистрирован мобильный телефон Кристины!

— Вот именно.

— И у тебя, может быть, есть доступ к этим данным?

— Иначе я не задавал бы тебе глупых вопросов. Всё, что мне нужно, это номер телефона Кристины.

Тут у меня словно мощным электрическим разрядом вышибло все водочные пары из пор. Я достал из кармана свой мобильный телефон.

— А как велика эта радиозона? — спросил я, пока набирал номер Ганса-Улофа.

— Достаточно велика, — сказал Димитрий, — но это не играет роли. Передающие и приёмные антенны чувствительны к направлению сигнала, и по времени, которое требуется сигналу на прохождение туда и сюда, система вычисляет расстояние от телефона до радиомачты. На практике можно локализовать мобильный телефон с точностью до ста метров.

— Гениально, — Я с нетерпением ждал, когда Ганс-Улоф ответит. — Алло, это я. Скажи-ка мне номер мобильного телефона Кристины.

Мой зять горестно вздохнул.

— О боже. Неужели ты думаешь, что я не пытался? Естественно, он отключен.

— Скажи мне просто номер, о'кей?

Он что-то пробурчал, потом возникла тишина.

— Алло! — крикнул я. — Ты ещё здесь?

— Я не могу его найти, — снова отозвался Ганс-Улоф, чем-то шурша. Он тяжело дышал, как будто только что обежал весь дом.

— Что значит, не можешь найти? Ты что, не помнишь номер телефона дочери?

— Да, я записал его на карточке, но карточки здесь нет. Я, правда, не понимаю, для чего он тебе нужен. Телефон-то недоступен, поверь мне.

— Я тебе верю, зять, — ответил я. — Но человек, о котором я тебе рассказывал, русский компьютерный хакер с волшебными руками, — Димитрий при этом осклабился, — имеет доступ к компьютерной системе мобильной радиосети и считает, что может реконструировать путь, который телефон проделал до того, как его отключили. Поскольку я новичок в двадцать первом веке, для меня это внове, но, кажется, мобильный телефон что-то вроде передатчика для пеленга, и этот передатчик каждый человек добровольно таскает с собой… Что? — перебил я сам себя, когда со стороны Ганса-Улофа послышались странные шумы. Как будто его огрели чем-то тяжёлым по яйцам.

— Хорошо, — прошептал Ганс-Улоф. — Мне только надо сесть. Кровообращение даёт сбои.

Ну, началось: теперь я за него тревожился. И это меня разозлило:

— Не раскисай. Это может вывести нас на первый настоящий след Кристины.

— Хорошо, — голос его звучал вяло и казался удалённым на световые годы. — Что, мне поехать домой и поискать карточку?

— Да хорошо бы, — сердито подтвердил я. Димитрий подсказал насчёт договора, который должен был остаться где-то в доме.

— Ты слышал? — спросил я.

— Да, верно, — шмыгнул носом Ганс-Улоф. — Вот только найду ли я его среди её вещей?.. Но я попробую. Потом позвоню. — Звучало это не особо убедительно.

— Ничего не найдёт, — сумрачно предсказал я, завершив связь.

— Он что, рассеянный профессор? — спросил Димитрий.