Нобелевские лауреаты

— Доктор Харт, я давно не видел вас в такой отличной форме, — сказал Халбет. — Но разрешите мне рассказать нечто забавное. Ваши действия доставили мне небольшое огорчение. Эти космические ребята теперь хотят навязать нам исследование на базе вашей «Неорганической жизни».

— Видишь, Коул! Я же тебя предупреждал! Предупреждал! — Доктор Харт наклонился вперед и резко ткнул своей тростью трость Коула. Животные удивились. Две мышиные пирамиды рухнули. Доктор Коул в ответ тоже потыкал своей тростью.

— Твои шуточки, Коул, все же навлекли на нас неприятности. Вы, сэр, потеряли чувство достоинства! Мы же как-никак нобелевские лауреаты! — И Харт вернул толчок с процентами.

— Твой недостаток, Харт, в том, что нет в тебе артистизма ни на грош.

— Дешевка! — Воскликнул Харт и нанес трости Коула еще более резкий удар. — Дешевка! Оба мы — просто дешевки! — тычки стали чаще и сильнее, хотя обе трости не отрывались от пола. Работали только наконечники. Я посмотрел, как реагирует Халбет. На его лице блуждала прежняя печальная улыбка, но он был спокоен. Я уселся поудобнее.

— А ты-то что можешь предложить? — проговорил Коул, тяжело вздохнув. — Слушай, Харт. Мне семьдесят шесть, тебе — шестьдесят девять. — Тычки прекратились. — Чем ты недоволен? Выкладывай.

Доктор Харт не глядя указал тростью на цветную жидкость, булькавшую в больших стеклянных трубках.

— Вот эта подделка, — сказал он.

— Неужели она тебе не нравится?

— Фальшивка! Только и пользы от нее, что булькает. Проклятая фальшивка! — Доктор Харт уже кричал. — И эта живность! Домашний зоопарк! Ни одна скотина здесь не служит науке!

— Ладно, — сказал Коул, — а тебе известен адрес какого-нибудь дома призрения для престарелых нобелевских лауреатов?

— Глупая шутка, доктор Коул! Глупая шутка! Неужели же у вас не осталось и крошечки такта?! — Он стукнул наконечником трости по палке Коула. — Неужели не осталось ни капельки собственного достоинства?!

Крак! Крак! Крак! — стучали палки. Теперь они уже мелькали в воздухе. Трах! Трах! Старики тяжело пыхтели. Наконец доктор Коул опустил оружие и закрыл глаза. Оба с трудом переводили дыхание. Лицо Коула с закрытыми глазами обратилось к Харту.

— Слишком уж они разжирели, — сказал он, подсовывая трость под мышиную пирамиду. — Слишком уж жирны для служения науке. — Он швырнул в них огрызком хлеба. — Когда следующее представление, Халбет?

— Господи! — простонал Харт.

— Извини, Харт, — сказал тихо Коул, и кончик его трости нежно, как бы целуя, прикоснулся к трости Харта.

— Представитель Совета вылетает сюда на следующей неделе, — ответил Халбет.

— Чем бы нам его сразить? — спросил задумчиво Коул. Вонью? — Харт покачал головой. — Пожалуй ты прав, надо что-нибудь похлеще. Раскинем-ка мозгами. Давай, давай, Харт. Что бы ему подсунуть?

Харт качал головой. Открыл рот и беззвучно закрыл его.

— А как насчет той статьи, которую отвергли эти олухи правительственные эксперты? Как ее там… «Арифметика клаустрофобии у животных»? Знаешь, что мы приготовим для представителя? Ух, это его прямо оглушит! Всю живность разгоним по клеткам, а на них повесим занавески. Темнотища! А когда мы отдернем занавески, животные, само собой, рванутся наружу. После этого я прочту несколько абзацев из «Арифметики клаустрофобии»! Как это будет согласовываться с твоим достоинством, Харт?

Кулаки Харта сжались и разжались, но тут вмешался Халбет:

— Джентльмены, у доктора Фэрли деловое свидание, а ехать ему далеко.

Коул пожал мне руку. Доктор Харт встал.

— Приятно было познакомиться, доктор Фэрли. Извините нас. Мы просто дряхлые развалины. — Я ничего не ответил.

Даже в глаза ему не смог посмотреть.

Мы снова оказались в холле. Халбет остановился у доски. объявлений.

— Взгляните-ка сюда, — предложил он. Я увидел захватанный пальцами меморандум.

ВПРЕДЬ ДО ОСОБОГО РАСПОРЯЖЕНИЯ

ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ ПЕРЕРЫВОВ НА КОФЕ УСТАНОВЛЕНА НЕ БОЛЕЕ ДЕСЯТИ МИНУТ. РАСПОРЯЖЕНИЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ДЛЯ ВСЕГО НАУЧНОГО ПЕРСОНАЛА

ПОДПИСЬ ХАЛБЕТ

Доктор Халбет вздохнул, взял меня за руку и повел в свой, кабинет. Я стал натягивать пальто.

— Ничего себе приказик, — сказал Халбет. Я методично наматывал на шею шарф и молчал. — Вот до чего докатились.

А ведь во всем виновата массовость. Этим ребятам ни кофе, ни разговоры за ним ни к чему. — Он схватил меня за рукав. — Все это штучки русских.

— Как? — Я уже надел пальто, мне было жарко, но раз говорит Халбет, то послушать стоило.

— Какова наша главная задача, если говорить о научных исследованиях?

— Луна? — Я высказал догадку, но звучало это так, будто ответ пришел прямо из Вашингтона.